3.  СЕМАНТИКО-ГРАММАТИЧЕСКИЕ  (ЧАСТЕРЕЧНЫЕ)  РАЗРЯДЫ  ИДИОМ  В  КОММУНИКАТИВНОМ  АСПЕКТЕ

Трудности, связанные с распределением слов по грамматическим классам, и, следовательно, общая неудовлетворенность модусом вивенди типологии частей речи русского языка в её нынешнем виде толкнули исследователей на поиски новых оснований классификации слов. Дихотомия языковых знаков – знаменательные и служебные, полнозначные и неполнозначные – в новейшем языкознании неоднократно подвергалась всестороннему пересмотру. Были введены некоторые дополнительные основания классификации, учитывающие особые знаковые свойства языковых единиц. Так, А.А. Уфимцева при классификации слов по семиологическим признакам предлагает учитывать следующие факторы: 1) наличие (отсутствие) и характер соотнесенности денотативного и сигнификативного компонентов, составляющих основу знакового значения слова; 2) сферу языка, преимущественно обслуживаемую данными знаками (речемыслительиую, коммуникативную, номинативную, прагматическую), и др. [180, с. 84; 182, с. 34]. Эта классификация дополняется другой, учитывающей обусловленность содержания языковых единиц их ролью в сообщении. Коммуникативный подход к анализу значения позволил выделить два типа языковых единиц – идентифицирующие и предикатные [6 – 8; 10], или, в иной терминологии, денотатные и сигнификатные имена [164; 166]. Идентифицирующие имена – это слова, для которых первична идентифицирующая функция, т.е. функция указания на предмет речи, номинативная. Они отражают и классифицируют то, что существует в мире, и представлены в основном конкретной лексикой (нарицательными именами) и названиями естественных объектов, а также дейктическими словами и именами собственными. Предикатные имена (семантические предикаты, признаковые, сигнификатные имена) – это слова, сообщающие о свойствах, действиях, состоянии и других признаках предметов объективной действительности, названных предицируемыми именами. К предикатным именам относятся глаголы, прилагательные, наречия и существительные с качественным значением [7, с. 326–356; 8, с. 304–357; 166, с. 45–142; 73, с. 168–186]. В коллективной монографии «Семантические типы предикатов» [1982] термин «семантический предикат» употреблён для обозначения глаголов, а также различных образований с быть или его нулевой формой, которые могут выступать в функции сказуемого.

Трудности, связанные с частеречной классификацией фразеологии даже идиоматического характера (как более гомогенной по характеру содержания), неизмеримо возрастают, так как исследователю здесь приходится иметь дело с несколькословными образованиями со специфической семантикой и употреблением в речи. Распределение фразеологических единиц по грамматическим разрядам традиционно базируется, насколько это позволяет языковой материал, на частеречной классификации лексики. Исследователи обычно выделяют такие разряды фразеологических единиц, как глагольные (упустить из виду, стереть с лица земли), субстантивные (игра слов, казанская сирота), наречные (хоть пруд пруди, очертя голову), адъективные (кожа да кости, нечист на руку), междометные (Вот тебе и на! Вот так фунт!), модальные (Что за вопрос? К слову сказать) и союзные (несмотря на то что, между тем как) [191, с. 46–47; 108, с. 126–149; 188; 69]. Выделен особый разряд глагольно-пропозициональных фразеологизмов [108, с. 143–147]; языковые явления, представляющие собой «промежуточную категорию между словом и фразеологизмом», рассмотрены в работе Р.П. Рогожниковой [140]; отдельным частеречным разрядам фразеологии посвящены работы [76; 22; 64; 130] и др. Однако в литературе наблюдаются разногласия не только в системной характеристике частей речи во фразеологии (количество и номенклатура разрядов, их системность, т. е. свойственные им языковые категории, и др.), но и в классификации отдельных фразеологических единиц. Например, фразеологизм рукой подать квалифицируется А.И. Молотковым и В.П. и А.В. Жуковыми как адвербиальный со значением места, а А.М. Чепасовой – как атрибутивно-предикативный.

Отмеченные выше недостатки существующей частеречной рубрикации фразеологических единиц во многом обусловлены тем, что фразеология «подгоняется» под традиционную грамматическую классификацию, разра­ботанную для слов, со всеми её замеченными исследователями недостатками и противоречиями. Думается, однако, что идиоматика, как специфический компонент языка, обслуживающий коммуникативно-прагматическую сферу человеческой деятельности, должна иметь иные основания классификации. Коммуникативно-прагматический аспект семантико-грамматического анализа фразеологических единиц должен исходить из учёта коммуникативных интенций говорящего (в их направлен­ности на слушающего) – потребностей в обобщении опыта, номинации предметов реальной действительности, оценке, выражении эмоций и др., формирующих в конечном счете характер содержания идиом (характер отражения в них реальной действительности) и особенности их функционирования в речи, включая и их «строевые» функции в высказывании. Коммуникативная стратегия говорящего всегда определяется той объективной действительностью, в лоне которой протекают процессы коммуникации, и, следовательно, в актах коммуникации выражается отношение говорящего к действительности. Соотношение говорящего с реальным миром осуществляется в том, что говорящий сообщает нечто и / или выражает свое отношение к предмету речи. Отражение действительности в языке-речи всегда происходит в категориях модальности – объективной и субъективной. Объективная модальность – коммуникативные установки говорящего (утверждение, вопрос, побуждение), отношение содержания высказывания к действительности в плане реальности / ирреальности – реализуется в пропозиции высказывания, ядром которой выступает предикат. Широкий круг субъективно-модальных значений – экспрессивные, эмоционально-оценочные, уверенности / неуверенности, сомнения, интенсивности и другие – выражаются языковыми средствами различных уровней, среди которых особое положение занимают модальные и междометные единицы.

Исходя из вышеизложенного, мы предлагаем выделить следующие грамматические разряды идиом: субстантивные идентифицирующие; предикатные (признаковые) в таких разновидностях, как глагольные, субстантивно-предикативные, адъективно-предикативные, наречно-предика­тивные и собственно наречные единицы; модальные и междометные идиомы. В идиоматике современного русского языка практически отсутствуют проно­ми­нальные единицы и идиомы, соотносительные с именами числительными.

 

3.1.  СУБСТАНТИВНЫЕ  ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИЕ  ЕДИНИЦЫ  С ИДЕНТИФИЦИРУЮЩИМ  ЗНАЧЕНИЕМ

Осваивая объективную действительность, человек познает прежде всего вещи, их свойства и отношения. Категории вещей, свойств и отношений, не являясь онтологическими философскими категориями (такими категориями являются, как известно, материя и сознание), тем не менее имеют первостепенное значение для раскрытия структуры окружающего нас мира [178, с. 3]. Отражение объективной действительности всегда происходит в категориях языка. Части речи как предельно большие значимые категории языка отражают реальную действительность в присущих им обобщенных значениях. «Наиболее обобщенными значениями для частей речи являются значения предмета (субстанции) и признака – процессуального (представляемого как действие или состояние) и непроцессуального (представляемого как качество или свойство)» [144, I, с. 453].

Значение субстанции в идиоматике русского языка репрезентируется преимущественно идентифицирующими субстантивами. Идиомы с иденти­фицирующими значениями, описывая предмет по каким-то, чаще всего внешним, формальным признакам, тем самым соотносят высказывание с объективной действительностью, «привязывают» его к определенным предметам внешнего мира. Идентифицирующие идиомы являются, таким образом, номинативными знаками. В предложении они выполняют весь набор синтаксических функций, свойственных именам существительным: подлежащего (основная функция), дополнения, несогласованного определения и именного сказуемого (вторичные функции).

Идентифицирующие идиомы – это в основном названия естественных объектов и реалий повседневного быта, дескриптивные наименования предметов, групп людей и др. Исследователи отмечали среди них названия объектов флоры и фауны (пастушья сумка, анютины глазки, львиный зев), болезней (антонов огонь, грудная жаба), бытовых реалий (гусиные лапки ‘морщины’, тихий час ‘послеобеденный сон’, летучая мышь ‘вид фонаря’, почтовый ящик ‘учреждение, производство закрытого типа’) и др. Идиомы с идентифицирующим типом значения встречаются в русских народных говорах. Подробную тематическую характеристику таких единиц в русских говорах Сибири предложил А.И. Федоров: 1) названия деревьев, диких и комнатных растений (адамова кость ‘окаменелое дерево’, барсова кожа ‘растение семейства бурачниковых, медуница мягчайшая’); 2) названия болезней (белая грыжа ‘женская болезнь’, смертна боль ‘водянка’) и др. [183, с. 33–39; 186].

Разряд идиом с идентифицирующим значением активно пополняется в последнее время за счет парафраз, описывающих и называющих реалии общественной жизни. Здесь выделяются следующие группы фразеологизмов:

1.  Парафразы с предметным значением, описывающие конкретные предметы по внешнему признаку. Дескрипции учитывают преимущественно цвет, часто символический, свойственный идентифицируемому предмету [1]: белое золото ‘бивни слона’, ‘хлопок’, ‘белая смерть, белый дьявол ‘нарко­тики’, белый тигр ‘снежная лавина’, голубое золото ‘природный горючий газ’, голубой корабль ‘хлопкоуборочный комбайн’, желтый кекс ‘урановый концентрат’ и др.

2.  Парафразы с собирательным значением лица, описывающие назы­ваемую социальную группу по внешнему признаку (деталь или цвет форменной или типичной одежды): белые акулы ‘служители здравоохранения в капиталистических странах’, белые воротнички ‘лица наёмного труда, занимающиеся умственной работой’, синие воротнички ‘лица наёмного труда, занимающиеся физической работой’, голубые каски ‘вооруженные силы Организации Объединённых Наций’ и др.

Остальные фразеологические единицы, традиционно квалифицируемые в литературе как субстантивные (морской волк, вольная птица, краеугольный камень, цепная реакция и др.), как правило, не обозначают предметов (субстанций) и, следовательно, к собственно субстантивным (идентифицирующим) отнесены быть не могут. Обладая грамматическим значением предметности, они называют не субстанции, а предметно представленные свойства, качества, состояния, действия, отношения [144, I, с. 453]. В реальной действительности с ними соотносятся не вещи, а признаки – свойства и отношения вещей. Первичной синтаксической функцией в предложении для них является функция предиката, остальные синтаксические функции – подлежащего, дополнения, несогласованного определения – являются для них вторичными, обусловленными граммати­ческой метафоризацией.

 

3.2.  ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИЕ  ЕДИНИЦЫ  С  ПРЕДИКАТНЫМ  ЗНАЧЕНИЕМ

Основная масса идиом русского языка имеет признаковое (предикатное) значение. Это связано с тем, что их содержание формируется в высказывании в качестве его предикативного ядра (основного элемента пропозиции) для удовлетворения определенной коммуникативной и прагматической потребности, постоянно шлифуется под влиянием выполняемой ими коммуникативной роли и «откладывается» в их виртуальном содержании. Фразеологическое значение, таким образом, представляет собой конденсацию, свёртку семантической структуры предложения.

Многообразные отношения между предметами реального мира находят в языке соответствие в определенных синтаксических моделях. Картина мира, отражаемая в содержании текста, «не может объективироваться иначе, чем в синтаксических моделях, предназначенных языком для того или иного содержания» [73, с. 15] [2] .

Центральной категорией семантической структуры предложения, форми­рующейся на основе взаимодействия синтаксических значений членов предложения и лексических значений слов, является (наряду с субъектом) предикативный признак, т. е. признак, выявляющийся в объективно-модальном плане – в комплексе значений времени и реальности / нереальности [144, II, с. 86, 124]. Тип предложения (синтаксическая модель), лежащий в основе его семантической структуры, обусловлен типом предиката, который в свою очередь соотносится с объективной действительностью, отражая ее так, как это доступно нашему языковому сознанию. В этих различиях структурных типов предложений и проявляется «план связи предложения с внеязыковым миром» [73, с. 24].

Предикатные идиомы по-разному реализуют свое признаковое значение в разных грамматических классах единиц. По соотнесенности с традиционно вычленяемыми частеречными классами предикатные идиомы можно разделить на два разряда: глагольные со значением процессуальности (плыть по течению, бить баклуши) и именные, представленные такими группами, как субстантивно-предикативные (мокрая курица, камень преткновения), адъективно-предикативные (семи пядей во лбу, молоко на губах не обсохло, пороха не выдумает) и наречно-предикативные (кот наплакал, на носу). Значения субъекта и объекта как бы включены в их содержание, которое в связи с этим может быть охарактеризовано как «скрытая синтагма». При этом если указание на объект в содержании фразеологических единиц проявляется факультативно, то ориентация на субъект, производитель действия или носи­тель состояния и свойства, обязательна. Так, глагольные единицы требуют заполнения субъектной позиции слева (кто-либо бьет баклуши), реже – объектной позиции справа (кто-либо виляет хвостом перед кем-либо, кто-либо без ножа зарезал кого-либо). Субстантивно- и адъективно-предикативные фразеологизмы актуализируются с субъектным актантом, который находится слева и выражается именем существительным или его субститутами в форме именительного или родительного падежей с предлогом или без него (кто-либо божья коровка, кто-либо богом обижен, у кого-либо ветер в голове гуляет, кого-либо рукой не достать); реже заполняется объектная позиция справа (кто-либо правая рука кого-либо).

Функциям указания на предмет (идентифицирующая функция) и выражения сообщаемого (предикация) в логике и актуальной грамматике соответствуют три пары соотносительных понятий: субъект и предикат, тема и рема, подлежащее и сказуемое. Это значит, что в типичных для них условиях функционирования идентифицирующие имена являются субъектом логического суждения, называют уже известный предмет (тема, данное – в аспекте актуального членения предложения) и выполняют функцию грамматического подлежащего. Соответственно, предикатные имена могут быть предикатами логического суждения, сообщают новую информацию (рема, новое) и употребляются в роли сказуемого [10, с. 162 и след.].

Признание того факта, что идентифицирующие имена и предикаты различаются содержательно, не означает, на наш взгляд, отрицания номинативной сущности предикатов, т. е. их способности соотноситься через концептуальное содержание с объективным миром, репрезентировать признаки предметов, называемых идентифицирующими именами. В этом вопросе, несмотря на категорическое заявление Ю.С. Степанова [165, с. 311–312], до последнего времени сосуществуют альтернативные мнения. Первая точка зрения, согласно которой предикаты не способны к номинации, референции, наиболее ортодоксально представлена в работах Н.Д. Арутюновой и Ю.С. Степанова. Альтернативного мнения придерживаются В.Г. Гак, Г.А. Золотова и др. Так, В.Г. Гак, признавая отношение «имя существительное – предмет» ядерным, основным типом номинации, считает, что «расширение понятия лингвистической номинации идёт как за счёт широкого понимания её содержательного аспекта, так и по линии более широкого понимания средств номинации в их формально-структурном аспекте» [52, с. 233]. Выражение в языке несубстанциональных элементов действительности: свойств, качеств, отношений, процессов, действий, состояний – с помощью прилагательных, наречий, глаголов, по мнению В.Г. Гака, тоже следует квалифицировать в качестве номинации [52, с. 233] [3].

Предикатный характер фразеологической семантики, следовательно, не исключает номинативной предназначенности идиом. В речевых актах они не только сообщают новую информацию о предмете речи (о его свойствах, качествах, действиях и других признаках), названном идентифицирующим именем, но одновременно являются и названиями сообщаемых признаков. Трудности, возникающие при определении номинативной сущности актуализируемых в речи фразеологических единиц, связаны прежде всего со спецификой их денотатов: они называют не дискретные предметы реальной действительности, а их существенные признаки, их атрибуты, которые не существуют и, следовательно, не мыслятся вне этих предметов, «включены» в них, суть проявления их онтологических свойств.

В основной своей массе идиомы представляют такие признаковые имена, которые обозначают и характеризуют психические свойства человеческой личности (эмоции, чувства, интеллект), её моральные качества, дают её межличностную, социальную оценку. Эти характеристики человека не существуют в качестве отчуждённых от него признаков, не являются чем-то внешним по отношению к нему [67, с. 47]. Понимая психическую деятельность в качестве неотъемлемого параметра человеческой личности, в речи говорящие, тем не менее, склонны экстериоризировать константы психики – «чувства, страсти, желания, волю, ум, душу, сердце, совесть, стыд, мечты, опыт, веру, воспоминания, надежды, пороки, добродетели, раскаяние, страдания и др., представляя их не только как нечто отдельное от нас, но как нечто, вступающее с нашим «я» в определенные, дружеские или враждебные отношения...» [7. с. 94]. Такая экстериоризация компонентов психики происходит лишь на поверхностно-грамматическом уровне предложения (ср.: У меня сердце кровью обливается. – Я переживаю, страдаю). Она обусловлена сложностью, «ненаблюдаемостью» внутреннего мира, который именно в силу этого моделируется по образцу внешнего мира [7, с. 95].

Иллюзия неноминативности, неденотатности фразеологических единиц может создаваться и поддерживаться, таким образом, спецификой их денотатов: это классы не предметов, а признаков (свойств и отношений) предметов. Они существуют в объективной действительности не изолированно (хотя как объекты научного познания они могут «отчуждаться» от предметов), а в качестве своеобразных инкорпорации в «плоть» предметов, являясь их отличительными признаками [208].

Следовательно, фразеологические единицы с предикатным типом значения могут быть квалифицированы как бифункциональные знаки, осуществляю­щие и идентифицирующую, и предикатную функции. Эта функциональная двойственность фразеологических (идиоматических) знаков обнаруживается в том, что их знаковая форма представляет собой свёрнутую пропозицию, субъект которой включен в неё в качестве переменной.

 

3.2.1.  К  ТИПОЛОГИИ  ИДИОМАТИЧЕСКИХ  ПРЕДИКАТОВ

В отечественном языкознании последних лет наметился пристальный интерес к проблеме построения универсальной классификации предикатов, которая строится с учетом таксономии субъектов. Эта комплексная проблематика получила отражение в серии работ, опубликованных в «Известиях АН СССР» [83; 9; 165; 21, а также в монографиях [166; 73].

Семантика фразеологических единиц не была до сих пор предметом специального анализа в указанном аспекте. В данной работе поэтому мы не ставили перед собой цели создать законченную таксономию фразеологичес­ких предикатов [4], а лишь наметили первые шаги в выявлении их типов.

Многообразие форм и значений предикатов тесно связано с типами предложений. «Правомерность постановки вопроса о соотносительности типов предикатов и типов предложений сомнений теперь, очевидно, не вызывает», – отмечает Г.А. Золотова [73, с. 168], имея в виду «заслугу Грамматики-80, освятившей своим авторитетом признание необходимости семантического анализа синтаксических конструкций и разработавшей опыт такого анализа» [73, с. 16]. Обращение к категориям синтаксической семантики, думается, позволит уточнить содержательную характеристику фразеологических единиц. Основная масса фразеологизмов, как мы уже говорили, формируется в недрах пропозитивного ядра предложения, представляющего собой субъектно-предикатные отношения. Этим изначально детерминирован признаковый характер значения фразеологических единиц основных грамматических разрядов. Вычлененные из пропозиции и представленные в качестве виртуальных единиц, фразеологизмы не потеряли своей связи с другими категориями семантической структуры предложения: значения актантов (субъекта, объекта, реже – обстоятельства) включены в их содержание, которое представляет собой пропозитивные свёртки, легко развёртывающиеся в речи в препозитивное ядро высказывания, определяющее его актантную конфигурацию.

Признак, выражаемый фразеологической единицей, конкретизируется в единицах разных семантико-грамматических разрядов по-разному: глагольные единицы обозначают действия и состояние предметов, субстантивные и адъективные – состояние, свойства и признаки предметов, адвербиальные – признаки действия, состояние предметов, количество (множественность) предметов, а также субъектное и бессубъектное состояния.

Типология фразеологических предикатов может базироваться на учёте разных их сторон – как собственно содержания в его соотнесённости с реальной действительностью, так и характера актуализации этого содержа­ния, учитывающей актантную конфигурацию фразеологических единиц. Мы предлагаем следующие две классификации фразеологических предикатов, находящиеся в отношениях дополнительности.

А. Классификация, учитывающая собственно содержание идиом, отражающее ситуации объективной действительности, без обращения к их (идиом) категориально-грамматическому значению и лексико-грамматической форме, будет выглядеть следующим образом [5]:

1.   Фразеологические единицы с типовым значением состояния. Этот разряд представлен преимущественно глагольными фразеологизмами, характеризующими различные психические и физиологические состояния человека: бить баклуши, браться за ум, впадать в ребячество, затянуть потуже ремень и др. Реже встречаются адъективно- и наречно-предикативные идиомы, характеризующие те же состояния: как в воду опущенный, ни жив ни мёртв, под градусом, под мухой, хоть бы хны, ни жарко ни холодно – или описывающие физические параметры предметов: рукой подать, на носу, один шаг до чего, не за горами, и др. Предикаты состояния, в отличие от предикатов, характеризующих постоянные свойства предметов, описывают временный, преходящий признак, актуальный для данного отрезка времени, в котором протекает речевой акт.

2.   Предикаты с типовым значением действия представлены глагольными единицами со значением физического воздействия, движения и т. п.: вышибать душу, выводить в расход, давать сдачи; висеть на плечах, выкидывать кренделя, давать стрекача и др. Такие предикаты также обозначают временный, случайный признак.

3.   Фразеологизмы с типовым значением постоянного, вневременного свойства, качества предмета представлены субстантивными и адъективными единицами, характеризующими физические и психические качества чело­века: коломенская верста, базарная баба, мокрая курица, гусь лапчатый, бесструнная балалайка; мухи не обидит, голова варит, семи пядей во лбу и др.

4.   Фразеологизмы с типовым значением квалификации представлены субстантивными и адъективными единицами, характеризующими и оцени­вающими социальный облик человека: искатель приключений, соломенная вдова, седьмая вода на киселе, жеребячья порода, богом обиженный, нечист на руку, собаку съел в чем-либо и др. Квалификация лица представляет собой постоянный признак, мыслимый вне временных рамок.

5.   Фразеологизмы с типовым значением квантификации предмета пред­ставлены наречными предикатами: хоть пруд пруди, как собак нерезаных, вагон и маленькая тележка и др. Количественный признак носит временный, преходящий характер.

6.   Фразеологизмы с типовым значением непроцессуального признака действия или состояния (вторичные предикаты или предикаты предикатов). В зависимости от характера их содержания и отношения к основному предикату (сказуемому) вторичные предикаты можно разделить на две группы: а) обозначающие признаки, внутренне присущие предикатам – их носителям, б) обозначающие признаки, внешние по отношению к их носителям. Этот разряд предикатов представлен наречными фразеологизмами.

К первой группе относятся собственно характеризующие наречные фразеологизмы, обозначающие свойства, качества, способ действия, а также интенсивность проявления признака. Это традиционно выделяемые наречия образа действия и наречия степени. Наречные фразеологизмы образа действия, в свою очередь, делятся на подгруппы, выражающие частные виды общего значения качественности: способ протекания действия или состояния, являющийся их временным признаком (с ходу, как пень, под шумок, с ветерком, как птица небесная, на птичьих правах, во все глаза и др.), эмоциональную характеристику действия или состояния (от души, в сердцах, по душам, под горячую руку и др.). К этой же группе наречных предикатов с качественно-характеризующим значением относятся наречия степени, обозначающие интенсивность проявления действия или состояния: до чёртиков, до безумия, до глубины души, в доску, во всю Ивановскую, на полную катушку, по горло, как из ведра, как банный лист и др.

Ко второй группе относятся наречные фразеологические единицы, обозначающие внешние по отношению к носителю признаки: место протекания действия или состояния (в хвосте, в двух шагах, на местах), время (к шапочному разбору, во время оно, на каждом шагу), совместность (бок о бок, плечо к плечу, рука об руку), причину (из спортивного интереса, ни с того ни с сего), цель (ради красного словца, про чёрный день).

Наречные фразеологические предикаты, обозначающие признак приз­­на­ка, выраженного именем прилагательным в полной или краткой форме, не характерны для идиоматики русского языка. Они обозначают преимущественно качественно-характеризующий признак постоянного или, реже, преходящего характера – интенсивность проявления признака: как рак (красный), как мел (белый), как смерть (бледный, бледен), как две капли воды (схож, похож), как лунь (седой) и др. Как видно из примеров, такие предикаты имеют специфичную внешнюю форму (сравнительного оборота) и обладают единичной сочетаемостью (ср. понятия лексических солидарностей Э. Косериу и фразеологической связанности лексического значения В.В. Виноградова).

Б. Другим основанием классификации фразеологических предикатов являются их связи с субъектом и объектом. Субъект и предикат семантически взаимосвязаны: значение предиката задается субъектом, и, наоборот, предикат имплицирует тип субъекта [208]. Облигаторная субъектная ориентация фразеологических предикатов проявляется и в тех случаях, когда они реализуются не в канонической – подлежащно-сказуемостной – модели предложения.

Учитывая связь предиката с субъектом и объектом, а также тип субъекта и специфику выражения категорий субъекта и объекта в содержании предикатов, можно предложить второй вариант классификации фразеологических (идиоматических) предикатов:

1. Предикаты с субъектной [6] локализацией – одновалентные номинации. Семантический субъект, включенный в содержание фразеологического предиката, репрезентируется в семантических категориях лица и предмета. Основная масса фразеологических предикатов ориентирована относительно лица. Это обусловлено спецификой значения идиом, как особых прагматических единиц, призванных выражать интеллектуальные и эмоционально-волевые побуждения говорящего в их направленности на возбуждение соответствующих психических сфер слушающего.

а) Предикаты, ориентированные на субъект-лицо, представлены глаголь­ными фразеологическими единицами (браться за ум, знать себе цену, бить тревогу, болтать языком, держать язык за зубами и др.), а также частью субстантивных и адъективных единиц (божья коровка, волк в овечьей шкуре, без царя в голове, не первой свежести и др.). Субъект при таких предикатах обычно локализуется в позиции слева и выражается каноническими фор­мами – именительным падежом единственного или множественного числа существительных или их заместителей (собственных имен, местоимений и др.). Примеры [7]: Они сами себе не знают цены. Ты, братик, тоже держи язык за зубами. Хлестаков, молодой человек лет двадцати трех ..., несколько приглуповат и, как говорят, без царя в голове. Он был остер на язык.

Семантический субъект при таких предикатах может репрезентироваться и косвенными падежами существительных или их субститутов: песок сып­лется из кого, голова закружилась у кого, ветер в голове гуляет у кого, есть ещё порох в пороховницах у кого, ума палата у кого, нос не дорос у кого и др. Примеры: Из неё песок сыплется, а она пляшет. Голова закружилась у степнячки. А у молодого пескаря ума палата была.

б) Предикаты, ориентированные на субъект-предмет (отвлечённый), относятся к разряду предикатных субстантивных фразеологических единиц. Субъект при них может быть манифестирован существительными со значением абстрактного предмета, явления: ариаднина нить, бабьи сказки, буря в стакане воды, детский лепет, длинная (долгая) песня и др. Примеры: – А верно, что над пленными большевики издеваются? – Бабьи сказки! И противоречие Чацкого смешно, потому что оно – буря в стакане воды. И потому вся поэма – детский лепет.

2.   Фразеологические предикаты с субъектно-объектной локализацией – двухвалентные субъектно-объектные номинации. Семантический объект представ­лен преимущественно именами со значением лица, реже – предмета и выражается предложно-падежными формами, управляемыми идиоматическими предикатами. Актантная рамка таких единиц (в условиях нейтрального, неэмфатического контекста) имеет следующую структуру: в позиции слева – агенс, в позиции справа – пациенс. В этот разряд предикатов входят глагольные единицы (перешагнуть через порог кого-чего, приложить руку к кому-чему, воротить нос от кого-чего, вилять хвостом перед кем, верёвки вить из кого и др.), а также субстантивные и адъективные идиомы (что заключительный аккорд чего, что альфа и омега чего, кто-что плоть от плоти кого-чего, кто на голову выше кого, кто на ножах с кем и др.). Примеры: Иначе он не перейдёт через порог этого дома! Нам тебя нельзя уважать, потому что мы у тебя в руках, ты из нас верёвки вьёшь. Тут начальник станции со мной на ножах, ворует, мерзавец, а я мешаю. Мы плоть от плоти славянофилов.

В отличие от глагольных предикатов-лексем, в содержании которых может присутствовать в скрытой или явной форме указание на параметры речевого акта – коммуникантов, время, место и др. (ср.: [181, с. 60, 80–81]), в содержании глагольных идиоматических предикатов присутствует указание лишь на коммуникантов. Предикаты, имеющие в своей актантной рамке указания на пространственные координаты речевого акта, в русской идиоматике представлены единичными случаями: высунуть нос куда, откуда; запустить руку во что, куда; запустить глаза (глазенапы) куда и др.

Таким образом, мы наметили предварительную комплексную типологию фразеологических (идиоматических) предикатов, построенную на нескольких основаниях. Многомерность классификации идиоматических предикатов, базирующейся на гетерогенных основаниях, детерминирована сложностью семантической структуры фразеологических единиц, отражающей структуру внеязыковой ситуации и познающего ее мышления-сознания.

 

3.3.  ПРОНОМИНАЛЬНЫЕ  ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИЕ  ЕДИНИЦЫ

Фразеологические единицы, соотносительные с местоимениями, в идиоматике современного русского языка представлены небольшим числом единиц. Местоимения выполняют, как известно, не номинативную, а заместительную функцию: они замещают слова-названия, указывают на предметы, признаки (в широком смысле) и количество. Местоимения имеются во всех языках – являются языковыми универсалиями – и делятся на одни и те же разряды: личные, возвратные, указательные и др. Однако, несмотря на кажущуюся компактность этой группы языковых знаков, учёные отмечают их коммуникативную разнородность [18, с. 285]. Именно этим можно объяснить тот факт, что не все ученые выделяют местоимения в качестве отдельной части речи [197, с. 63–84; 162, с. 19–33].

В центре группы местоимений находятся личные местоимения я – ты, которые обслуживают прагматическую сферу языка. Их языковое назначение (resp. значение) состоит не в том, чтобы называть и характеризовать человека по каким-то отличительным признакам, а лишь в том, чтобы указывать на него как на производителя и получателя речи. Я – это любой говорящий в момент речи. В этом своем качестве человек не нуждается в каких-то определениях и конкретизациях. Всё вышесказанное объясняет в определенной мере факт отсутствия в русском языке идиом со значением личных местоимений. Единственное исключение – аз (много)грешный – можно квалифицировать как цитату, маркированную в речи социально и стилистически: эта идиома встречается преимущественно в речи интеллигентов; архаичность её составляющих и в целом «религиозная» коннотация находятся в противоречии с современным социальным статусом говорящего.

Местоименные существительные ваш брат ‘вы и вам подобные’, наш брат ‘мы и нам подобные’, ваша сестра ‘вы и вам подобные женщины; все вы, женщины’, наша сестра ‘мы и нам подобные женщины; все мы, женщины’ не являются прагматическими индексалами как личные местоимения я – ты, т. е. не служат средством соотнесения речевых актов с говорящим. Основная их функция – дейктическая: они указывают на принадлежность говорящего и слушающего к определенной социальной группе, члены которой объединены общностью вида деятельности, профессии, возраста, пола и др. Использование их в речи регламентировано так называемыми прагматическими правилами, которые можно рассматривать как вид пресуппозиции – фоновых знаний говорящего об условиях актуализации этих единиц, зависящих от социального статуса коммуникантов, от их языковой компетенции. Присущая данным фразеологическим единицам предельная абстрагированность значения «снимается» контекстом или ситуацией общения. Идиома ваш брат, например, относится к собеседнику, не маркированному по признаку пола: им может быть как мужчина, так и женщина. (Вот вы журналистка. Ваш брат должен быть справедливым и непримиримым. [Суров А. Далеко от Сталинграда]. Идиома наш брат используется в речи преимущественно мужчиной (Нашего брата, старого холостяка, принято вышучивать ...), хотя она может иметь и собирательное значение (Я раб, внук крепостного. Прежде чем мы, чумазые, выбьемся на настоящую дорогу, много нашего брата ляжет костьми!). Что касается идиом ваша сестра и наша сестра, то они, имея значение собирательности, соотносятся всегда с существами женского пола. При этом оборот ваша сестра может использоваться в речи говорящим – мужчиной или женщиной; единица же наша сестра имеет денотатом всегда женщин.

Местоимения остальных разрядов в идиоматике русского языка представ­лены преимущественно определительными местоимениями: каждая (всякая) собака ‘всякий, каждый, любой. О человеке’; каждый (первый) встречный ‘всякий, любой человек, кто угодно’; всё про всё ‘абсолютно всё’; от мала до велика ‘абсолютно все’ и др. Например: Страна от мала до велика влюбилась в эту темноволосую, с каким-то детским, распахнутым взглядом женщину [ЛГ, 12 февр. 1986]. Актуализация в речи таких фразеологизмов тоже может определяться прагматическими правилами, которые эксплицируются иногда в словарных дефинициях в виде помет-приложений «о человеке», «о людях».

 

3.4.  ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИЕ  ЕДИНИЦЫ  С  ПРАГМАТИЧЕСКИМ  ЗНАЧЕНИЕМ

Кроме рассмотренных выше кардинальных семантико-грамматических разрядов идиом, обслуживающих сферу номинативно-классифицирующей деятельности человека, в идиоматике русского языка имеются единицы, обслуживающие преимущественно прагматику языка – сферу коммуникации, связанную с выражением отношения говорящего к используемым им знакам, т.е. к сообщаемому. В традиционной грамматике к этой сфере языка-речи относят категорию модальности. Модальность – это содержательный признак высказывания, который с помощью языковых средств различных уровней выражает отношение говорящего к действительности и / или к сообщаемому. Категория модальности реализуется в двух типах значений: 1) объективно-модальные значения, передающие отношение сообщаемого к действительности, – это слитые воедино значения реальности / нереальности и значения времени, которые, как известно, обязательны для всех предложений-высказываний; 2) субъективно-модальные значения, передающие отношение говорящего к сообщению и выражаемые различными языковыми средствами и их комбинациями (специальными синтаксическими конструкциями, повто­ром, словопорядком, модальными словами и частицами, вводными словами, словосочетаниями и предложениями, междометиями, интонацией и др.) [63, с. 611–614; 144, II, с. 214–236]. В вопросе о том, являются ли субъективно-модальные значения обязательным компонентом содержания предложения-высказывания, мнения ученых расходятся. Авторы Грамматики–70 утверждают, что «каждое высказывание, построенное на основе той или иной отвлеченной схемы предложения, обладает субъективно-модальным значением» [63, с. 545]. Альтернативное мнение выражено в Грамматике-80: «Субъективная модальность, т. е. отношение говорящего к сообщаемому, присутствует не во всяком высказывании: говорящий может никак не выражать своего отно­шения к сообщению» [144, II, с. 215]. Думается, это противоречие во многом объясняется неразработанностью проблемы, отсутствием общепринятой номенклатуры субъективно-модальных значений и средств их выражения в языке, а также переходным характером многих языковых явлений, их «текучестью», неопределенностью, способностью по-разному проявлять себя в процессе функционирования. При широком подходе к понятию «отношение говорящего к сообщаемому», вытекающем из логики этого понятия, любое отношение сообщаемого к действительности (т.е. значение объективной модальности как обязательного признака высказывания) уже включает в себя и отношение говорящего к сообщаемому (значение субъективной модаль­ности), так как любое сообщение выражает определенные коммуникативно-прагматические интенции говорящего. В случае же отсутствия в высказы­вании каких-либо маркированных в субъективно-модальном отношении языковых средств субъективно-модальные значения обнаруживают себя на фоне конситуации – необходимого объясняющего контекста или совпадающей с ним по функции ситуации речи.

В данном разделе работы нас интересуют субъективно-модальные значения и их выражение с помощью разного типа фразеологических единиц. Это прежде всего идиомы, традиционно относимые к разрядам модальных и вводных словосочетаний, а также междометий. Общим признаком этих языковых знаков является их неспособность выполнять номинативную функцию: они выражают разнообразные эмоционально-волевые реакции и интеллектуальные оценки говорящего, но не называют их.

Ученые неоднократно отмечали трудности практического отграничения данных языковых единиц друг от друга, как обладающих синкретичным значением: во многих из них совмещаются разные грамматические значения. Например, оборот в самом деле квалифицируется в «Словаре сочетаний, эквивалентных слову» как наречная единица со значением ‘действительно, вправду’ [141, с. 42], а в работе В.В. Виноградова – в качестве модального словосочетания, выражающего логическую оценку достоверности утверждения [43, с. 578].

Фразеологические единицы, обслуживающие прагматику языка, можно представить как один разряд единиц: они обладают особым характером семантики, приспособленной для выражения субъективной модальности, отличаются специфическими языковыми функциями (неноминативные единицы) и синтаксической ролью (не являясь отдельным членом предложения, они относятся к содержанию высказывания в целом или сами эквивалентны высказыванию). Однако, учитывая определенную гетерогенность и функциональную разнотипность этих единиц, а также традиции их дифференциации в отечественной науке, мы предлагаем разделить фразеологизмы с прагматическим значением (прагматизмы) на две группы: 1. модальные (в том числе и вводные) фразеологизмы и 2. междометия идиоматического характера.

 

3.4.1.  МОДАЛЬНЫЕ  ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИЕ  ЕДИНИЦЫ

Модальные фразеологизмы – это устойчивые обороты, выражающие разнообразные отношения говорящего к сообщаемому: эмоциональную и интеллектуальную оценку сообщаемого; подчеркивание, выделение какой-то части сообщаемого; характеристику структуры сообщаемого – связей между элементами содержания; отношение к сообщаемому с точки зрения характера и способа его изложения и др.

По характеру выражаемого содержания (субъективно-модальных значений) модальные фразеологические словосочетания могут быть разделены на следующие группы:

а)      Модальные фразеологизмы, выражающие эмоциональные и интеллек­туаль­ные оценки говорящего, в том числе достоверность / недосто­верность сообщаемого: грешным делом, неровён час, чего доброго, шутка сказать, в самом деле, что там говорить, в конце концов, чего лукавить и др. Примеры: В конце концов, журнал наш не только здесь, но и там читают [ЛГ, 19 марта 1986]. И, что там говорить, когда речь идёт о работе за границей, эта проверка должна быть особенно тщательной [Изв., 10 апр. 1986]. Чего лукавить, этой атмосферой долгие годы дышала не только академия – многие подразделения республики [ЛГ, 2 апр. 1986].

б)      Модальные фразеологизмы, служащие средством акцентирования, выделения сообщаемого, часто в сочетании с усилением и с апелляцией к слушающему: надо сказать, если хотите, надо заметить, если уж на то пошло, во всяком случае, собственно говоря, представьте себе, не правда ли и др. Примеры: Если хотите, Гагарин был, что называется, «себе на уме» [Изв., 5 апр. 1986]. Собственно говоря, подготовительная работа в этом направлении уже началась... [Изв., 19 апр. 1986]. А если уж на то пошло, там, на западе (знаю доподлинно), у недругов наших вызвало смятение ... именно то, что мы стали прямо говорить о собственных недостатках [ЛГ, 19 марта 1986].

в)      Модальные фразеологические единицы, являющиеся маркерами структуры дискурса. Они выражают различные смысловые связи между элементами текста: сигнализируют о переходе к следующей (новой) теме, служат средством противопоставления отдельных частей текста, предваряют резюме, указывают на завершение дискурса и др.: между тем, стало быть, таким образом, в конечном счёте, е конце концов, с одной стороны, с другой стороны и др. Примеры: Определяющим является состояние нашего народного хозяйства ... Дело, в конечном счете, в труде каждого из нас. Одним словом, сильная, здоровая экономика обеспечивает успех и политике мира [Изв., 9 апр. 1986]. С одной стороны, стремительное развитие науки и техники открывает невиданные возможности овладения силами природы, улучшения условий жизни человечества. А с другой стороны, «просвещённый» XX век вошел в историю такими порождениями империализма, как самые кровопролитные войны, разгул милитаризма ... [Изв., 26 апр. 1986] и др. Как видно из примеров, такие прагматизмы занимают в высказывании, как правило, инициальную позицию.

г)      Модальные фразеологизмы, выражающие отношение к характеру и способу изложения, оформления сообщения: так сказать, мягко говоря, что называется, как говорится и др.: Но существо у него ультравоинственное и ультрареакционное, это, так сказать, доктрина обратимости истории [Изв., 23 февр. 1986]. А ведь сухумские пляжи, мягко говоря, не очень-то благоустроены [Изв., 19 апр. 1986] ... Бюллетенями обзаведутся, справками о немощи – на козе, что называется, к ним не подъедешь [Изв., 29 окт. 1985].

 

3.4.2.  МЕЖДОМЕТНЫЕ  ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИЕ  ЕДИНИЦЫ

 Междометия идиоматического характера также участвуют в выражении субъективно-модальных значений: они характеризуют эмоциональное и интеллектуальное отношение говорящего к сообщаемому, к собеседнику и речевой ситуации в целом, выражают волеизъявления говорящего, обслуживают сферу речевого этикета и др.

Мы уже говорили о трудностях, связанных с отграничением фразеоло­гических прагматизмов друг от друга. Среди междометий тоже встречаются переходные случаи – между модальными словосочетаниями и междометиями, междометиями и категорией состояния и др. [43, с. 43, 586–588]. Участие идиом-междометий в синтаксической организации текста проявляется по-разному: основная их часть функционирует в качестве эквивалента предложения или его модального элемента [144, II, с. 735], при этом некоторые из них обнаруживают двойственную синтаксическую природу: в одних речевых условиях они выполняют функции модальных компонентов предложения, в других – функционально равны законченному высказыванию. Ср.: 1) На кой черт ты лезешь сюда! 2) – Возьми, пригодится! – На кой черт!

Междометные фразеологические единицы можно разделить на две группы: 1) выражающие эмоции и эмоциональные оценки говорящего и 2) обслуживающие сферу речевого этикета.

Междометия первой группы, как было отмечено [201; 203], выражают преимущественно отрицательные эмоции. При этом они, как правило, обладают диффузным значением – способны выражать несколько смежных и даже амбивалентных (противоположных) эмоций: Вон как! Вот оно что! Поди ж ты! Вот так клюква! Вот так фунт! Вот тебе и на! Вот то-то и оно! Милое дело! Новое дело! Тьфу ты чёрт! Чёрт возьми! На кой чёрт! и др. Выражая эмоциональную оценку содержания высказывания, некоторые из междометных фразеологизмов одновременно могут служить прагматическими сигналами завершения дискурса: Такие вот пироги! Вот тебе и (весь) сказ! Такое вот кино! и др. Например: А хочешь бросить меня, так и я не нуждаюсь. Вот тебе и сказ [Толстой Л. Власть тьмы]. Мой кинофестиваль, затянувшийся на год, завершён. Такое вот, как говорится, кино … [ЛГ, 19 сент. 1985].

Междометия второй группы, обслуживающие сферу речевого этикета [8], имеют ситуативно обусловленное значение. Их семантическая рубрикация основана на учете разнообразных ситуаций общения: приветствия, обра­щения к знакомым и незнакомым, прощания, извинения, благодарности, поздравления, пожелания, проклятия, просьбы и др. [184; 185; 2; 145]. Круг формул речевого этикета довольно широк, мы отобрали для анализа междометия идиоматического характера.

а)      Междометия, употребляющиеся в ситуации встречи – прощания: Будьте добры (любезны)… Скажите, пожалуйста…С добрым утром! Честь имею (устар.)! Как дела? – Так себе. Как вам (тебе) сказать! Чем могу служить? Сколько зим, сколько лет! Всего доброго! Ступай себе с богом! и др.

б)      Междометия, выражающие согласие или несогласие: так и быть, ни в коем случае, ни за какие коврижки, ничего подобного, что ты (вы)! и др.

в)      Междометия, являющиеся ответными репликами в ситуации извинения: Ну что вы (ты)! Какие пустяки! Какая мелочь! Ничего страшного! и др.

г)      Междометия, обслуживающие сферы благодарности, пожеланий, в том числе и отрицательных (проклятий, заклинаний): Час добрый! В добрый путь! За ваше здоровье! Ни пуха ни пера! Скатертью дорожка! Чтоб тебе (ему) пусто было! Чтоб тебе ни дна ни покрышки! Чтоб тебя чёрт побрал! и др.

 

Проведёный анализ семантико-грамматических разрядов русских идиом обнаружил их качественное и количественное своеобразие по сравнению с системой частей речи в лексике. Вся идиоматика отчетливо делится на два класса единиц: идиомы предикатного (признакового) характера, реализующие объективно-модальное значение предложения совместно с разнообразными субъективно-модальными значениями, и идиомы с прагматическим значением, обслуживающие прагматику языка (в узком смысле) – сферу субъективно-модальных значений. Что касается группы фразеологических единиц с так называемым идентифицирующим значением, обслуживающих номинативно-классифицирующую деятельность человека, то они также сформировались в русле предикации, что наложило свой отпечаток на тип их значения – номинативно-характеризующий. Следовательно, все идиоматические единицы русского языка имеют ярко выраженную коммуникативно-прагматическую предназначенность.

С помощью основных грамматических разрядов идиом – глагольных и предикатных именных (субстантивных, адъективных, адвербиаль­ных) – называются и одновременно характеризуются с позиций говорящего не предметы, а признаки (в широком смысле) предметов – их свойства, качества, действия, состояния, отношения, существующие в объективном мире не изолированно, а как неотъемлемые признаки, атрибуты этих предметов. Содержание таких фразеологических единиц в связи с вышесказанным правомерно квалифицировать как коммуникативно-прагматическое. Что касается собственно прагматических фразеологизмов (модальных и междо­метных), то они служат как бы добавочным средством выражения отношения говорящего к сообщаемому и через него – к действительности. Таким образом, вся идиоматика русского языка является специфическим средством выражения и воплощения категории модальности как универсальной и онтологической категории «языка в действии» – функционирующего языка.

 

 

 


[1] Примеры фразеологических единиц с толкованием значений взяты из словарей неологизмов: НСЗ–71, НСЗ–84, СМ–77, СМ–78, СМ–79, СМ–80.

 

[2] Ср.: «В конечном счёте все лингвисты … исходят из признания того, что семантическая структура предложения … изоморфна отражаемой им реальной ситуации» [139, с. 26].

 

[3] Ср.: «Здесь нет возможности останавливаться более подробно на вопросе референции к непредметным сущностям – событиям (действиям, процессам, состояниям, свойствам, признакам), фактам и пропозициям. Исследование этих вопросов составляет одну из перспектив (курсив наш. – А.Э ) дальнейшего развития теории референции, которые ещё тяготеют к анализу собственных имён и определённых дескрипций и к спорам о роли их значения в осуществлении референции. Между тем упускается из виду, что основная масса референтных средств языка – дескрипции, относящиеся к неживой природе и артефактам, имена непредметных объектов из области онтологии и эпистемологии и все вилы неопределённой референции – не может воспользоваться никакими механизмами, кроме семантического» [12, с. 37–38].

 

[4] Такая таксономия, несмотря на коллективные усилия, не создана даже для лексики: в монографии «Семантические типы предикатов» предложено два варианта классификационной сетки лексических предикатов, которые, различаясь в частностях, в основном дополняют друг друга. (Ср.:[26; 147].)

 

[5] В основу нашей классификации фразеологических предикатов положена классификация основных семантико-грамматических моделей предложений, разработанная Г.А. Золотовой [73, с.168–187].

 

[6] Ср. употребление терминологических атрибутов субъектный, объектный, субъектно-объектный в работах А.А. Уфимцевой [ 180, с. 114–143; 181, с, 6, 66–85].

 

[7] Иллюстративный материал взят из ФСРЯ.

 

[8] Данные языковые единицы квалифицируются в литературе неоднозначно: как слова-предложения, как высказывания, функционирующие в относительно независимой позиции, как междометия. Ср.: [63, с. 574–575; 144, I, с. 734; 43, с.593].