5.  ОСНОВЫ  ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКОЙ  ИДЕОГРАФИИ

При порождении новых фразеологических единиц или воспроизведении, актуализации уже готовых единиц творящий текст человек обращается к тематическим, семантическим и – шире – ассоциативным полям и именно так – путем «перебора» эквивалентов – ищет нужную в данной коммуникативно-речевой ситуации языковую единицу. Понятийные и ассоциативные поля являются той когнитивной «упаковкой», в которой систематизируются и хранятся знания говорящего о внешнем мире, накопленные им в процессах практической и познавательно-классифицирующей деятельности.

 

5.1.  ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКАЯ  ИДЕОГРАФИЯ:  ПРЕДМЕТ  И  ЗАДАЧИ

Проблемы системной организации единиц разных уровней и языка в целом находятся сегодня в центре внимания исследователей. Помимо традиционно выделяемых системных (парадигматических) отношений: синонимии, антонимии, полисемии, омонимии, паронимии – внимание исследователей в последние годы все чаще привлекают такие системные явления, как тематические, семантические поля, разряды, эпидигматические группы. Предложен новый системный параметр языка – ассоциативно-деривационные отношения. Деривационные в широком смысле отношения образуют, по мнению Д.Н. Шмелева, третий – «глубинный» – системный параметр значения в дополнение к «вертикальному», парадигматическому, и «горизонтальному», синтагматическому, параметрам [1].

Специфика семантического пространства определенного языка проявляется в особом членении объективной действительности на предметные области с помощью различных (по содержанию, структуре и системному рангу) языковых единиц. Количество и номенклатура таких областей в разных языках могут различаться, но выделяется основной фонд таких областей – универсальные сферы опыта и знаний, свойственные всем или большинству языков. Перечень таких сфер дан в известной схеме понятийного членения универсума Р. Халлига и В. фон Вартбурга [2].

Сегодняшний этап развития идеографии, когда на повестке дня стоит вопрос о создании тезауруса современного русского языка [77; 78; 3] [3], потребовал от исследователей более критической оценки существующих синоптических схем и построенных на их основе идеографических словарей. В нынешних условиях неразработанности целостной общенаучной картины мира авторы коллективной монографии «Анализ метаязыка словаря с помощью ЭВМ» предложили оригинальную схему основных компонентов знания об окружающем нас мире, которая может лечь в основу синоптической схемы русского тезауруса [3, с. 40–50].

Каждая предметная область покрывается специфическим набором языковых средств разных типов номинации: лексической (прямой и косвенной), фразеологической, предикатной (пропозитивной) или их различными комбинациями. Известно, что лексика покрывает практически все пространство знаний о мире, а фразеология (идиоматика) – преимущественно сферы психических проявлений человека (эмоциональные состояния и реакции, мышление-сознание и др.), межличностных отношений и социально-этических оценок. При этом размеры и конфигурация «ячеек» лексической и фразеологической номинативных «сетей», как правило, различны, что обусловливает нахождение лексики и фразеологии в отношениях номинативной дополнительности. Изучением семантического картирования языка занимается так называемая полевая лингвистика [198; 77].

Наиболее полно в идеографическом аспекте описана на сегодня лексика современного русского языка [77, с. 35–57]. Что касается фразеологии, то ей «повезло» в этом отношении гораздо меньше. Фразеологический материал русского языка до недавнего времени анализировался, как правило, совместно с лексикой, в том числе и в сопоставительном плане [32; 33; 35; 36; 173; 143 и др.]. Фразеологические единицы, как единицы со сложной, кумулятивной семантикой, облигаторно «отягощённой» прагматическими интенциями говорящего, действительно, труднее, чем слова, поддаются идеографическому описанию. Несмотря на эти трудности, обусловленные различием (в плане содержания и в плане формы) лексических и фразеологических единиц, а также спецификой (количественной и качественной) лексической и фразеологической систем [199], фразеология и, в частности идиоматика, по нашему глубокому убеждению, должна стать объектом отдельного идеографического описания, что позволит разработать теоретические основы фразеологического идеогра­фического словаря. Наше мнение подтверждается и результатами исследований последних лет, в которых фразеология современного русского языка представлена в качестве объекта самостоятельного идеографического исследования [201; 204; 205; 107; 183; 75; 81; 132; 196], в том числе и в сопоставительном аспекте [133; 138; 64; 91; 155–157; 153; 154; 16; 17; 5]. Появились и первые фразеологические словари идеографического типа [СРФИ–76, СРФИ–78, 214] (см.: [202]). Разработаны принципы составления двуязычного фразеологического словаря идеографического типа для студентов национальной (узбекской) высшей школы [211] [4] .

Семантическое пространство современной русской фразеологии представляет самодостаточную ценность: в силу кумулятивного характера фразеологической семантики оно отражает те коллективные знания о предметах окружающей нас действительности и их интеллектуально-эмоциональные оценки, детерминированные социальной практикой людей, которые не всегда могут быть адекватно переданы лексическими средствами. Особый интерес в идеографическом плане, как нам кажется, представляют те участки действительности, которые, будучи уже покрыты лексикой, вторично покрываются фразеологией. Такое «двойное покрытие» может быть показателем особой значимости этих участков в жизнедеятельности отдельного человека (в его биологической и социальной ипостасях) или социума (социальной группы, этноса или человеческой популяции в целом).

Таким образом, фразеологическая идеография может быть определена как стыковой участок современного языкознания (идеография + фра­зеология + фразеография), предметом которого является изучение фразеологической «картины мира» – отражения во фразеологической семантике сущностей реального мира, а также разработка теории составления фразеологических словарей идеографического типа, в том числе типологии таких словарей с учетом их назначения (тезаурус, учебный) и адресата (для изучающих русский язык в качестве родного или неродного языка). Объект фразеологической идеографии – это системно организованные регулярные значения фразеологических единиц.

Задачи, стоящие перед фразеологической идеографией, вытекают из специфики её предмета: создать объективную «карту» семантического пространства фразеологии, разработать теоретические основы фра­зеоло­гического идеографического словаря и, в конечном итоге, реализовать их в практике словаростроения. Для решения этих задач требуются коллективные усилия учёных, вооружённых последними достижениями компьютерной техники.

 

5.2.  ИДЕОГРАФИЧЕСКАЯ  ХАРАКТЕРИСТИКА  СУБСТАНТИВНЫХ  ИДИОМ

На современном этапе изучения и систематизации русской фразеологии и состояния академической и учебной фразеографии представляется целесообразным ставить перед собой не программу-максимум – глобальный охват и описание всех фразеосемантических групп, а – программу-минимум: вычленение (как индуктивно, эмпирически, так и дедуктивно) из фразеологического континуума наиболее «ярких», бросающихся в глаза понятийно-семантических областей, их инвентаризация и характеристика их внутренней структуры (ядро и периферия, отношения между ядерными и маргинальными зонами, валентная характеристика элементов, их экспрессивно-стилистическая коннотация и др.).

Ниже мы предлагаем два варианта идеографической стратификации русской идиоматики – в пределах одного семантико-грамматического (частеречного) разряда и на всем массиве идиоматики. Первая классификация построена индуктивным путем – на основе анализа языковых данных, вторая – дедуктивно-индуктивно: на основе результатов первой классификации были выбраны и заданы «сверху» два семантических поля – фразеология, отражающая сферу человеческих эмоций, и фразеология, характеризующая познавательную деятельность человека, которые далее структурировались эмпирически, с учетом самого языкового материала.

Формирование семантических групп проводилось на основе семантических компонентов, вычленяемых из словарных дефиниций: на первом шаге учитывались категориальные значения, свойственные частеречным разрядам (субстанция, признак), на втором – семантические признаки, свойственные классам объектов (например, значения лица, не-лица, конкретного предмета, абстрактного предмета, покрываемые значением субстанции; ср. понятие архисемы: [51], на следующем – дифференциальные признаки, отличающие значение данной идиомы от значения смежных по группе единиц.

Исследователи фразеологии обратили внимание на избирательный – антропоцентрический – характер фразеологической семантики: фразеология покрывает преимущественно те участки действительности, которые непосредственно связаны с человеком, с его видением, оценкой реалий, с характеристикой психологических особенностей личности – познавательных процессов, эмоционально-волевой стороны деятельности, индивидуально-типологических свойств личности и т.д. Анализ основных семантико-грамматических разрядов идиоматики достаточно полно проявляет указанную ориентацию фразеологической семантики.

Субстантивные идиомы имеют в основе своего значения понятие субстанции или предметно представленного признака. Категория пред­метности репрезентируется в идиоматических субстантивах двумя суб­категориями – лица и предмета. Основная масса субстантивных единиц со значением лица называет и характеризует социальный облик человека. При этом выделяются семантические группы, характеризующие:

1)      социальное происхождение: голубая кровь ‘человек дворянского, аристократического происхождения’, белая кость ‘человек знатного происхождения или принадлежащий к привилегированному сословию в дореволюционной России’, черная кость ‘человек незнатного происхождения в дореволюционной России’, жеребячья порода ‘презрительное прозвище попов’ и др.;

2)      семейное положение и родственные отношения: соломенный вдовец ‘мужчина, временно оставшийся без жены или не живущий с ней’, старая дева, христова невеста ‘немолодая женщина, не бывшая замужем’, плоть и кровь(I) [5] ‘родной ребенок’, седьмая вода на киселе ‘очень дальний родственник’ и др.;

3)      социальное положение человека и его оценку, основанную на социально значимых качествах: большая рука ‘человек влиятельный, всемогущий’, важная птица, птица высокого полета ‘человек, занимающий высокое служебное или общественное положение, обладающий весом, властью, большим влиянием’ и др. Антонимичное значение имеет ряд идеографических синонимов: ноль без палочки, птица низкого полета, мелкая сошка, последняя спица в колеснице и др. К этой же группе примыкают идиомы с пейоративной семантикой: канцелярская крыса, чернильная душа, дутый пузырь, мыльный пузырь, калиф на час, шишка на ровном месте, отставной козы барабанщик, ворона в павлиньих перьях, стреляная птица, травленый волк, тёртый калач и др.;

4)      черты характера человека, преимущественно отрицательные: хитрость, лицемерие – гусь лапчатый, продувная бестия, волк в овечьей шкуре; робость, застенчивость – заячья душа, божья коровка, красная девица; бесшабашность – буйная голова, забубённая голова, бедовая головушка и др.;

5)      умственные способности: позитивные – светлая голова, ходячая энциклопедия, ходячий университет; негативные – дурья голова, олух царя небесного, дубина стоеросовая, голова садовая, дырявая голова, мешок с соломой и др.;

6)      внешние, физические качества и состояния человека: коломенская верста, каланча пожарная, глухая тетеря, сонная тетеря, драная кошка, слепая курица и др.

Большая группа фразеологических единиц со значением лица не дифференцирована по признаку пола: заячья душа, бесструнная балалайка, базарная баба, ненасытная утроба, святая простота, заблудшая овца, козёл отпущения, отрезанный ломоть, абсолютный нуль, горе луковое, белая ворона, плоть и кровь и др. Значение пола конкретизируется в речи сочетаемостными характеристиками данных единиц, а также широким контекстом.

Значение лица женского и мужского пола может быть выражено лексически и морфологически – лексическим значением и системой флексий субстантивного компонента. Ср.: фразеологизмы со значением женского пола: ваша сестра, маменькина дочка, подруга жизни, соломенная вдова, раба божья, христова невеста и др.; фразеологизмы со значением мужского пола: раб божий, наш брат, маменькин сынок, заплечных дел мастер, шут гороховый и др. Гиперонимическими номинациями по отношению к приведённым выше группам единиц со значением женского и мужского пола являются соответственно фразеологические единицы слабый пол и сильный пол, фразеологическое значение которых мотивировано ассоциативно-смысловым ореолом адъективных компонентов – слабый и сильный. В отдельных случаях значение лица манифестируется словообразовательным значением имени существительного, репрезентированным «гендерным» формантом: искатель приключений – искательница приключений, соломенный вдовец – соломенная вдова и др.

Несколько фразеологических единиц имеют значение собирательности: сильный пол, слабый пол, ваш брат, ваша сестра, панургово стадо, злые языки, тяжелая артиллерия (1) и др.

Идиомы со значением предмета гораздо труднее поддаются семантической рубрикации. Довольно отчетливо выделяются две неравнообъемные группы – единицы с абстрактным и конкретным значениями. Фразеологичес­кие единицы первой группы выражают абстрактные понятия, связанные с онтологическими философскими категориями движения, времени и др. Так, абстрактное значение начала какого-либо процесса выражают фразеологизмы первая ласточка ‘самые первые признаки появления, наступления чего-либо’, первое слово (1) ‘самое начало, исходное (в деле, работе и т. п.)’, путёвка в жизнь ‘то, что открывает дорогу кому-либо или чему-либо’ и др. Различные временные отрезки обозначают фразеологизмы вчерашний день, завтрашний день, чёрный день, второе пришествие ‘отдалённое будущее’, морковкино заговенье ‘время, которое никогда не наступит, неопределенное время’. См. также: золотая свадьба, бриллиантовая свадьба, медовый месяц и др. Основу, суть какого-либо явления называют фразеологизмы хлеб насущный (2) ‘самое важное, существенное’, краеугольный камень ‘основа, важнейшая, существенная часть, главная идея’, золотой фонд ‘самое лучшее, основное в чем-либо’, первое слово (2) ‘самое главное, существенное’ и др.

Часть идиом с абстрактным значением называет и характеризует различные непредметные, психические сущности: эмоции и чувства (скрежет зубовный, искра божья (2), мировая скорбь), волевые качества личности (присутствие духа, аннибалова клятва), мыслительные операции (колумбово яйцо, заколдованный круг), индивидуальные особенности, содержание и форму речи (дар слова, живое слово, крепкое словцо, красное словцо, бабьи сказки, плетение словес, тары-бары растабары) и др. «В остатке» – группа идиом с абстрактным значением, которая не поддается дальнейшей семантической рубрикации: мамаево нашествие, избиение младенцев, колосс на глиняных ногах, камень преткновения, красивый жест, скачка с препятствиями, китайская стена, история с географией, золотая середина, фиговый листок и др.

Идиоматические субстантивы со значением конкретного предмета немногочисленны и представляют собой наименования помещений, учреж­дений (желтый дом, злачное место), явлений природы (белые мухи) и др.

Анализ субстантивных фразеологизмов в номинативном аспекте показал, что их семантика по сравнению с лексикой носит более узкий, избирательный характер. Думается, это обусловлено прежде всего характеристичностью, оценочностью семантики идиом, особым набором присущих им языковых функций – номинативной (называния, обозначения) и прагматических (экспрессивного выражения и эмоционального воздействия).

В подклассе фразеологических субстантивов отсутствуют группы имен, называющих вещества, животных, единично представлены наименования конкретных предметов. Абстрактные имена отражают не все семиологические подтипы, отмеченные в научной литературе (ср.: [180, с. 100–114]). В целом семантика субстантивных идиом максимально ориентирована на человека во всех его ипостасях и проявлениях.

 

 

5.3.  ФРАЗЕОЛОГИЯ  СФЕРЫ  ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ  ЭМОЦИЙ

Общий семантический признак рассматриваемой группы идиом имеет экстралингвистическую природу: все они обозначают и выражают различные человеческие эмоции. Для такой группы языковых единиц предлагается наименование «функциональное поле» [198, с. 28]: для них характерна общая функция в том смысле, что они используются для обозначения одного фрагмента действительности. В основу предлагаемой группировки идиом по отдельным положительным и отрицательным эмоциям положена разработанная в психологии рубрикация эмоций (моральные, интеллектуальные и эстетические чувства) и эмоциональных состояний (настроения, аффекты и др.) [192; 99; 126]. Формирование семантических полей проводилось на основе архисемы, которая вычленялась из словарной дефиниции; при этом учитывалось содержание лишь концептуального ядра фразеологизма. Например, оборот открывать Америку сопровождается в словаре эмоциональной пометой ирон., однако толкование значения ‘говорить, объявлять о том, что всем и давно известно’ не связано с выражением эмоций. Архисема данной единицы выражена глаголом говорить, в связи с чем ее следует квалифицировать в качестве элемента поля глаголов речи (ср.: [СРФИ-76, с. 42; 214, с. 39]).

В связи с тем, что в психологии нет и не может быть точного «каталога» чувств и эмоций, так как их нюансы и вариации бесконечны, в одно семантическое поле включаются единицы, которые обозначают несколько смежных эмоций, находящихся в градуальных отношениях, т. е. выражающих разную степень интенсивности одного чувства (например: поле испуга, страха, ужаса; поле недоумения, удивления).

В структурном отношении поле состоит обычно из ядра (иногда – нес­кольких ядерных групп) – как правило, это синонимичные единицы с общим категориально-грамматическим значением – и периферии, представленной единицами иного семантико-грамматического статуса и / или иным объёмом значения.

Инвариантная семантика части идиом, выражающих эмоции, представляет собой синтез, нерасчлененный комплекс компонентов, обозначающих несколько эмоций. При реализации их в речи происходит актуализация одного или нескольких смысловых компонентов, смежных по значению. Например, фразеологизм едят тебя (его, вас) мухи толкуется в словаре как ‘шутливо-бранное выражение досады, возмущения, негодования или удивления, восхищения, восторга’. В отдельном контексте могут актуализироваться смежные компоненты ‘’возмущение’, ‘негодование’ или ‘восхищение’, ‘восторг’. Синкретичными являются также значения единиц невзвидеть света ‘остро ощутить боль, гнев, страх и т. п.’, глаза на лоб лезут у кого ‘кто-либо приходит в состояние крайнего удивления, недоумения; испытывает сильную боль, испуг’. При рубрикации фразеологического материала такие единицы должны быть элементами разных полей и групп. К разным же группам будут отнесены разные семантические варианты одного фразеологизма.

В группе фразеологизмов с синкретичным значением выделяются единицы, выражающие амбивалентные эмоции. Это своеобразное семантическое явление можно назвать синкретичной энантиосемией в отличие от обычной энантиосемии – явления полярности значений в системе многозначной языковой единицы. Ср.: Черт возьми! – выражение возмущения, негодования, восхищения. Мать честная! – выражение избытка чувств, изумления, испуга, радости. Бог (боже) ты мой! – выражение удивления, восторга, негодования. Хрен в пятку кому – выражение удивления, восхищения, восторга, возму­щения, негодования и др.

Особняком – как бы располагаясь над остальными семантическими группами и частично покрывая их – находится группа фразеологических единиц, обозначающих высшую степень проявления эмоций. Часть из них обозначает высокую степень интенсивности любых чувств и эмоций – как положительных, так и отрицательных (их характер определяется контекстом): дух захватывает ‘тяжело, трудно дышать от избытка чувств, сильных переживаний’, бросает в жар ‘кто-либо в сильном волнении, в крайне возбужденном состоянии’, перевернуть (всю) душу ‘очень глубоко волновать, потрясать’, брать за душу ‘сильно, глубоко волновать, тревожить, вызывать щемящую тоску, боль или радость, умиление и т. п.’ и др. Остальные фразеологизмы обозначают высшую степень проявления таких отрицательных эмоций, как страх, испуг (душа уходит в пятки, кровь стынет, волосы становятся дыбом), раздражение, исступление, гнев (лезть на стену, вне себя, вожжа под хвост попала, кровь бросилась в голову, с безумных глаз) и др.

Анализ языкового материала позволил выделить следующие фра­зеосемантические поля: выражающие отрицательные эмоции – возму­щения, гнева; тревоги, горя; страха, ужаса; отчаяния; смущения, стыда; выражающие положительные эмоции – удивления; радости; восторга, восхищения; любви; успокоения.

Основная масса идиом выражает и называет различные отрицательные эмоции (наши материалы дают соотношение 3:1). Самое большое в количественном отношении поле представлено идиомами, обозначающими и выражающими чувства недовольства, возмущения, гнева, злости (около 50 единиц). Дальнейшая дифференциация этих эмоций затруднена в силу синкретичности значения идиом, выражающих разную степень интенсивности одного и того же чувства [6]. Ср.: Чтоб пусто было (ему, вам)! – выражение досады, недовольства, злобы.

В анализируемом поле выделяются два ядра: 1) междометные единицы, выражающие раздражение, возмущение, негодование, злобу, и 2) глагольные, обозначающие те же эмоции. Междометные идиомы (21 единица) представляют собой в основном законченные предложения, индифферентные в структурно-грамматическом отношении к окружающему контексту: Ёлки-палки! Фу-ты ну-ты! Бог мой! Хрен в пятку! Скажи(те) пожалуйста! Что за чёрт! Тьфу ты пропасть! Чёрт возьми! и др. Некоторые из них, сохраняя свой категориальный статус, семантически связываются с широким контекстом с помощью соответствующих ситуации местоимений: Дуй его (ее, вас, их) горой! Чтоб ему (ей, им) пусто было! Чтоб тебе (ему, ей) повылазило! и др.

Вторую ядерную группу составляют 18 глагольных единиц, основная часть которых характеризует эмоциональное состояние агенса – носителя признака (некаузативные глагольные единицы): рвать и метать, метать громы и молнии, метать перуны, лезть на стенку, лезть в бутылку, срывать сердце на ком, невзвидеть света, метать икру, выходить из себя и др. В основном это стилистические и идеографические синонимы; ср.: метать перуны (книжн.) ‘гневаться, сердиться на кого-либо’ и метать икру (груб.-прост.) ‘поднимать шум, возмущаться, обычно по пустякам’ и др. Остальные фразеологические единицы этой группы имеют каузативное значение – обозначают действия субъекта, направленные на то, чтобы вызвать соответствующее эмоциональное состояние у объекта действия: играть на нервах кого-либо действовать на нервы кому-либо, трепать нервы кому-либо, портить кровь кому-либо, сводить с ума кого-либо и др. Вокруг охарактеризованных ядерных групп – междометных и глагольных – на периферии поля, находятся адвербиальные единицы: под горячую руку, со скрежетом зубовным, в сердцах, с сердцем, с безумных глаз и др.

Аналогичным образом можно охарактеризовать остальные семантические группы идиом, связанных с выражением других эмоций: страха, ужаса; смущения, стыда; радости, восторга, восхищения и др. (См.: [133; 81; 143]). В результате такого анализа фразеология сферы эмоций предстанет в более «зримом» виде, как система взаимосвязанных семантических полей, групп – рядоположных, частично пересекающихся и накладывающихся друг на друга.

Анализ идиом, связанных с выражением и обозначением эмоций, показал, что в них нашли отражение не высшие социальные чувства, а преимущественно так называемые низшие эмоции в широком объеме градации их интенсивности. При этом обращает на себя внимание то, что во внутренней форме анализируемых фразеологических единиц отразились физиологические механизмы различных эмоций, а также их внешние (жестово-мимические, моторные и др.) проявления: мурашки по коже поползли, кровь (краска) бросилась в лицо, ни кровинки на лице нет, сердце падает (обрывается), глаза на лоб лезут, глаза на мокром месте, в печёнках сидит, с лёгким сердцем и др. С этим связана и частотность в составе таких идиом слов, называющих те органы или части тела, которые «ответственны» за определенные эмоции, – сердце, голова, глаза, кровь, кожа, печень и др.

Последние научные данные в области физиологии эмоций подтверждают положение о дифференциации физиологических сдвигов в организме человека, сопровождающих эмоции. Выявлено, что любая эмоциональная реакция организма характеризуется своим типом взаимодействия симпатических и парасимпатических влияний [149, с. 74]. Например, для грусти более характерны сдвиги сердечно-сосудистой системы, для веселья – изменения дыхания [149, с. 73] и т. д. Эти положения иллюстрируются с известными допущениями внутренней формой фразеологических единиц: кровь кипит, кровь бросилась в голову – повышение артериального давления, вызванное сильным возбуждением, волнением; в жар бросает – повышение температуры тела, связанное с крайне возбуждённым состоянием; сердце разрывается (на части) – возрастание частоты сердечных сокращений в состоянии стресса и т.п. По мнению исследователей, лингвистический анализ языковых единиц, связанных со сферой человеческих эмоций, может позволить более точно определить шкалу психологических понятий, например понятие «эмоциональное состояние», отсутствующих в самой психологии [55].

 

5.4.  ФРАЗЕОЛОГИЯ  КОГНИТИВНОЙ  СФЕРЫ  ЧЕЛОВЕКА

К фразеологии когнитивной сферы человека относятся идиомы, обозначающие и характеризующие различные познавательные процессы: ощущение, восприятие, память, воображение, мышление и речь [7]. Данное семантическое поле включает в свой состав около 400 фразеологических единиц, которые относятся к разным семантико-грамматическим разрядам. В основу предлагаемой ниже рубрикации идиом положена классификация познавательных процессов личности, разработанная в психологии; учтены также результаты семантического анализа глаголов психической деятельности человека, изложенные в работах Л.М. Васильева [33; 35; 36].

Фразеология когнитивной сферы разделена на следующие группы: 1) фразеологические единицы, обозначающие различные ощущения; 2) фразеологизмы, характеризующие процессы восприятия; 3) фразеологизмы, обозначающие различные процессы памяти; 4) фразеологические единицы, характеризующие процесс воображения; 5) фразеологизмы, характеризующие мыслительную деятельность и умственные способности человека; 6) фразеологизмы, характеризующие речевую деятельность человека.

1. Ощущения часто сопровождаются эмоциями, совместно с которыми они составляют фундамент познавательной деятельности человека[8], поэтому в содержании идиом, обозначающих различные внешние, внутренние и смешанного характера (внешне-внутренние) ощущения, может быть указание на определенную эмоцию. В этой группе выделяются идиомы, выражающие различные тактильные ощущения: холода, озноба – цыганский пот ‘озноб, дрожь от холода’, зуб на зуб не попадает ‘кто-либо дрожит от сильного холода или сильного страха’, мурашки бегают по спине, мороз по коже дерёт ‘ощущается озноб, вызываемый чувством сильного волнения’; физической боли – невзвидеть света ‘остро ощутить боль, гнев, страх (об очень сильной степени какого-либо ощущения)’, глаза на лоб лезут ‘кто-либо испытывает сильную боль, испуг и т. п.’ и др.

Различные внутренние (вибрационные, мышечно-суставные и статико-динамические) ощущения передаются следующими фразеологическими единицами: голова кругом идёт, голова кружится ‘кто-либо испытывает головокружение от усталости, переутомления’, в глазах темнеет ‘кому-либо становится дурно, плохо, обычно от усталости, слабости, волнения’, как свинцом налита ‘об ощущении тяжести в голове, руках, ногах’ и др. Внешние ощущения различного типа – зрительные, слуховые, вкусовые, обонятельные – характеризуются такими фразеологизмами, как бросить взгляд ‘быстро посмотреть’, вскидывать глазами ‘устремлять взгляд снизу вверх’, резать глаза ‘производить неприятное зрительное впечатление’, ухо режет ‘производит резкое, неприятное впечатление на слух’, пальчики оближешь ‘очень вкусен, аппетитен, доставляет огромное удовольствие’, бросаться в нос ‘остро чувствоваться (о резком или неприятном запахе)’ и др.

В семантико-грамматическом отношении основная часть рассмотренных фразеологических единиц относится к предикативным и глагольным единицам и построена по семантической модели «кто-либо испытывает какое-либо ощущение».

2. Фразеологические единицы, характеризующие различные восприятия, дают целостный образ предмета и отражают предмет в совокупности его свойств. Активизация восприятия связана с вниманием – сосредоточенностью и направленностью сознания на воспринимаемый предмет, поэтому в содержание основной массы фразеологизмов данной группы входит элемент, связанный с вниманием: восприятие характеризуется со стороны целенаправленности, полноты, осмысленности и др.

Ядром исследуемого поля являются фразеологические единицы, отра­жающие процессы зрительного восприятия. Целенаправленный процесс зрительного восприятия обозначается рядом синонимичных глагольных единиц со значением ‘пристально, внимательно, неотрывно смотреть на кого-либо или на что-либо’: не отрывать глаз, не сводить глаз, впиваться глазами, есть глазами, пялить глаза, задерживать взгляд и др. К ним примыкают синонимичные предикативные фразеологизмы: взгляд не отрывается, глаза не отрываются. Антонимичное значение ‘переставать видеть, зрительно воспринимать’ имеют фразеологизмы терять из вида, упускать из вида.

На периферии данного семантического поля находятся единицы, отличающиеся от ядерных частеречной характеристикой, а также объёмом и оттенками значений. Кратковременность зрительного восприятия пере­дается идиомами краем глаза, хоть одним глазом ‘мельком, очень краткое время (видеть, посмотреть)’, одним глазом ‘между делом (наблюдать, присматривать)’ и др.

Целенаправленный характер слухового восприятия отражен в глагольных фразеологизмах прослушать уши ‘очень долго и напряженно вслушиваться’, приклонять ухо ‘внимательно слушать что-либо, прислушиваться к чему-либо’, превращаться в слух ‘внимательно слушать’. Отсутствие слухового восприятия передается фразеологизмами пропускать мимо ушей ‘не обращать внимания, не реагировать на то, что сказано’, хлопать ушами ‘слушая что-либо, не воспринимать то, о чем говорят’, краем уха ‘невнимательно, урывками (слушать кого-либо)’ и др.

При анализе материала данного поля обращают на себя внимание лексико-семантические и структурно-грамматические параллели фразеологических единиц, выражающих зрительные и слуховые восприятия; ср.: проглядеть глаза – прослушать уши, растерять глаза – растерять уши, хлопать глазами – хлопать ушами, краем глаза (видеть) – краем уха (слышать) и др. Думается, здесь мы сталкиваемся со своеобразным проявлением закона аналогии одновременно на лексико-семантическом и грамматическом уровнях, обусловленной тесными связями между частями единой перцептивной системы человеческого организма.

Характерной лексической особенностью семантических полей восприятия и ощущения является наличие в составе значительной части фразеологических единиц соматизмов глаз, ухо, которые называют анализатор и, следовательно, сигнализируют о виде ощущения и восприятия.

3. Значительна по объему группа фразеологизмов, обозначающих и характеризующих различные процессы памяти. Как известно, ощущения и восприятия в той или иной степени сохраняются в памяти, запоминаются и при благоприятных условиях воспроизводятся. С памятью связаны все когнитивные процессы, все виды ментальной деятельности человека.

Процессы закрепления в памяти результатов чувственной и мыслительной познавательной деятельности человека, процессы запоминания, сохранения в памяти отражены в глагольных фразеологических единицах: зарубить на носу, зарубить на стенке ‘запомнить крепко-накрепко, навсегда’, врезаться в память ‘прочно; крепко запомниться’, мотать на ус ‘хорошенько запоминать что-либо’, держать в мыслях, держать в уме ‘постоянно помнить, думать о ком-либо или о чем-либо’. Те же процессы закрепления в памяти отражены во фразеологизмах, отличающихся от ядерной группы единиц грамматическим статусом и оттенками значения: на свежую память, вечная память и др.

Процессы забывания отражены в содержании глагольных фразеологизмов: захлестнуло в памяти ‘совсем забылось’, вылетать из головы ‘совершенно забываться’, отдавать в архив ‘предавать забвению’, из ума вон, быльём поросло ‘совсем, навсегда забылось (забыто)’ и др.

В это же поле входит группа фразеологических единиц, отражающих процессы воспроизведения в памяти ранее усвоенного: всплывать в памяти ‘вспоминаться’, по памяти ‘не обращаясь к тексту, помня что-либо’, вертеться в голове ‘никак не вспоминаться’, не в память ‘никак не вспоминаться’, дай бог памяти ‘выражение желания, усилия вспомнить что-либо’ и др.

4. Фразеологизмы, относящиеся к полю воображения, характеризуют в основном пассивное воображение; это синонимичные глагольные идиомы со значением ‘предаваться несбыточным мечтам, бесплодным фантазиям’: строить воздушные замки, витать в эмпиреях, витать в облаках. Активное воображение обозначается идиомой заглядывать вперед ‘стараться пред­ставить себе будущее, задумываться о будущем’. От ядерных отличаются смысловыми нюансами фразеологизмы смотреть сквозь розовые очки ‘не замечать недостатков, идеализировать кого-либо’ и делать трагедию ‘представлять себе что-либо слишком мрачным, безысходным’.

5. Наиболее обширным по количеству входящих в него единиц является семантическое поле, характеризующее мышление. Это объясняется, по-видимому, тем, что мышление является высшим познавательным процессом, которое базируется на ощущениях, восприятиях, памяти и, с другой стороны, тесно связано с воображением и речью.

Идиомы, входящие в данное поле, можно разделить на две группы.

1. Первую группу образуют идиомы, отражающие мышление как процесс. К ним относятся глагольные единицы, которые обозначают процесс мышления, направленного на объект (целенаправленное мышление), и отражают различные мыслительные операции (анализ, синтез, сравнение, обобщение и др.).

Целенаправленное мышление характеризуется фразеологическими единицами собираться с мыслями ‘сосредоточиваться на чем-либо, пытаясь обдумать, решить что-либо’, смотреть в корень ‘вникать в суть чего-либо, обращать внимание на самое главное’, углубляться в себя ‘предаваться глубоким размышлениям о чем-либо, не замечая окружающего’. Целенаправленное мышление называют также идиомы, которые содержат в своем значении оттенок оценочности: мерить на один аршин ‘подходить к оценке различных людей, явлений одинаково, без учета индивидуальных особенностей’, мерить на аршин какой ‘судить, оценивать с какой-либо точки зрения’, смотреть другими глазами ‘с иной позиции оценивать кого-либо или что-либо’, смотреть правде в глаза ‘трезво оценивать действительное положение вещей’ и др.

Отдельно следует выделить группу идиом с каузативным значением, также характеризующих целенаправленные процессы мышления: наставлять на ум ‘давая разумные советы, учить чему-нибудь хорошему, поучать’, наставлять на путь (истины) ‘воздействуя каким-либо образом, побуждать изменить поведение в хорошую сторону’, выбивать дурь из головы ‘строгими мерами воздействия образумливать кого-либо’, открывать глаза ‘выводить кого-либо из заблуждения’ и др. К этой же группе примыкают антонимичные по значению идиомы с каузативным значением: сбивать с толку, сбивать с пути, сбивать с панталыку, сбивать с пахвей ‘воздействуя каким-либо образом, приводить в заблуждение, запутывать’. Ср. также их залоговые корреляты: сбиваться с толку, сбиваться с пути, сбиваться с панталыку, сбиваться с пахвей.

Аналитико-синтетические мыслительные операции отражены в следую­щих идиомах: перебирать в уме ‘вспоминая, обдумывать, представлять последовательно, одно за другим’, перебирать по нитке, разбирать по косточкам ‘очень подробно анализировать, осмысливать’, проводить грань ‘устанавливать какие-либо различия’, приводить к общему знаменателю, ставить на одну доску, стричь под одну гребёнку, подгонять под один колер ‘уничтожать различия, уравнивать в каком-либо отношении’ и др. Активный волевой акт формирования в процессе мышления каких-либо намерений, решений и результаты такой мыслительной деятельности отражены в содержании таких идиом, как собираться с духом, набираться духу, собираться с силами ‘перебарывая в себе страх, неуверенность, решаться на что-либо’, благую часть избирать ‘принимать наиболее выгодное для себя решение’, разрубать гордиев узел ‘разрешать сложный, запутанный вопрос’ и др.

2. Ко второй группе относятся фразеологические единицы, обозначающие ментальные свойства и состояния, обусловленные индивидуальными особенностями мышления. Эта группа довольно обширна по количеству и разнообразна по характеру семантики входящих в нее единиц. Здесь прежде всего выделяются две подгруппы единиц с антонимичными значениями – положительной и отрицательной характеристики умственных способностей человека. Первая подгруппа представлена небольшим числом именных предикатов: светлая голова ‘очень умный, ясно, логически мыслящий’, ума палата, голова на плечах, голова варит ‘кто-либо умен, сообразителен, догадлив’, с головой, с царём в голове, семи пядей во лбу ‘очень умный, мудрый, догадливый’, головой выше, на голову выше ‘намного умнее, опытнее, осведомленнее’ и др.

Гораздо шире по объему подгруппа синонимичных именных фразеоло­гизмов, характеризующих умственные способности человека негативно. Значение ‘глупый, бестолковый, тупой, несообразительныйа человек’ выражается идиомами: голова еловая, голова садовая, дурья голова, дырявая голова, мякинная голова, пустая голова, медный лоб, набитый дурак, мешок с соломой, олух царя небесного, богом обиженный, не все дома, пороха не выдумает, винтиков не хватает, без царя в голове и др.

Следующую группу образуют идиомы, обозначающие и характеризующие различные интеллектуальные состояния (и здесь обращает на себя внимание преобладание идиом, характеризующих психическое состояние с негативной стороны). Утрата способности нормально мыслить, а также патологические психические состояния обозначаются синонимичными глагольными идиомами: лишаться ума, сходить с ума, мешаться в уме, терять рассудок ‘становиться сумасшедшим’, впадать в детство, выживать из ума ‘глупеть, терять рассудок от старости’, ум за разум заходит ‘теряется способность трезво, разумно рассуждать, действовать’, голова пухнет ‘утрачивается способность что-либо соображать от чрезмерной работы, забот, шума и т.п.’ и др. Нормальное умственное состояние характеризуется единицами в своем уме, в полном рассудке. К ним примыкают единицы хвататься за ум, браться за ум, входить в разум ‘становиться благоразумнее, образумливаться, становиться умнее’, приходить в рассудок ‘обретать возможность здраво рассуждать’ и др.

6. Процессы мышления протекают преимущественно в вербальной форме, а результаты познавательной деятельности закрепляются в вербальных знаках. Речь поэтому следует считать одним из компонентов когнитивной деятельности человека. Речевая деятельность человека может быть охарактеризована в различных аспектах: со стороны акустико-физиологической, индивидуальных особенностей говорящего, со стороны содержания речи, её эмоциональной окрашенности, причин, целей речетворчества и др. К когнитивной сфере имеют отношение некоторые из названных выше параметров речевой деятельности.

а) Индивидуальные особенности речи (устной и письменной) могут одновременно репрезентировать интеллектуальные возможности личности. Часть идиом характеризует речевые данные личности с положительной стороны: владеть словом, владеть пером ‘обладать способностью выразительно, красноречиво говорить, писать, уметь свободно излагать свои мысли’, бойкое перо ‘кто-либо с легкостью пишет, излагает письменно свои мысли’, заливаться соловьем ‘говорить красноречиво, с увлечением’, дар слова ‘способность говорить свободно, выразительно, красноречиво’, боек на язык ‘находчив в разговоре, красноречив’, играть словами ‘острить, каламбурить’, острый язык ‘кто-либо остроумен, язвителен’, как по писаному ‘бойко, гладко (говорить, рассказывать)’ и др. Отрицательные особенности речи передаются синонимичными глагольными идиомами: жевать жвачку (мочалку), разводить разводы, крутить шарманку ‘долго, нудно, надоедливо, бестолково говорить (писать) одно и то же’. К ним по значению примыкают единицы (не мочь) связать двух слов ‘(не мочь) связно изложить свои мысли’, язык заплетается ‘кто-либо не может членораздельно, ясно сказать что-либо’, плетение словес ‘многословный, запутанный, вычурный стиль речи’ и др.

б) Часть идиом характеризует речь со стороны её содержания. Такие фразеологические единицы имеют косвенное отношение к характеристике интеллектуальных возможностей личности: они могут манифестировать особенности склада ума, тип мышления и – шире – индивидуально-типологические особенности личности. Ряд синонимичных глагольных единиц имеет значение ‘врать, говорить неправду, рассказывать небылицы’: кривить душой, заправлять арапа, лить пули, лить колокола, подпускать турусы на колесах (1), водить за нос, метать петли и др. Значение ‘наговаривать, сплетничать, клеветать’ передают глагольные идиомы вешать собак на кого, обливать грязью кого, перемывать косточки кому. Значителен синонимический ряд единиц со значением ‘вести пустые разговоры, болтать’: чесать язык, переливать из пустого в порожнее, чесать зубы, точить лясы (балясы), судить да рядить, разводить антимонии (1), разводить турусы на колесах (2), разводить тары-бары растабары, бобы разводить, городить околесицу, болтать языком, нести ахинею, нести околесицу и др.

Следует еще раз обратить внимание на особенности лексического состава исследованных фразеологических единиц. Семантическая характеристика отдельных групп тесно связана с конституирующими идиомы лексическими элементами и во многом определяется ими: это в основном соматизмы, символизирующие тот или иной познавательный процесс. Так, элементами семантических полей ощущений и восприятий являются идиомы, которые имеют в своем составе компоненты глаз, ухо, обозначающие вид анализатора. Семантические поля памяти, мышления представлены фразеологизмами с компонентами голова, мозг, ум, разум, мысль; поле речи – фразеологическими единицами с элементами рот, язык, горло, глотка, зубы, губы и др. [9].

Таковы наши наблюдения над семантической стратификацией идиом, характеризующих различные познавательные процессы. Общим признаком всех выделенных семантических групп является их отношение к когнитивной сфере, различия же между ними обусловлены различными проявлениями самой познавательной деятельности человека.

 

«Перекрёстный» анализ содержания фразеологии по семантико-грамматическим разрядам и по комплексным семантическим полям и группам может дать в распоряжение исследователя более полную и адекватную картину смыслового членения универсума фразеологическими средствами, поможет составить точную «карту» понятийного содержания фразеологии (идиоматики) в отличие от лексики, а также выявить те участки объективной действительности, которые покрываются только идиоматикой. Такой анализ может пролить свет и на логико-психологические основы процессов фразообразования.

Результаты идеографического описания русской идиоматики, несомненно, представят интерес для теории общей и русской фразеологии, а также могут быть использованы в практике преподавания фразеологии во всех звеньях (начальном, среднем, высшем) и во всех аудиториях (русской, национальной, иноязычной) современной школы.

Как видно из проведённого анализа, термин «поле» использовался непоследовательно, часто замещаясь эквивалентным в данном контексте термином «группа»: хотя полевый анализ, как представляется, позволяет более адекватно описать связь языка с действительностью, анализируемый материал не совсем чётко укладывается в рамки поля. Исследователи, работавшие в русле полевой лингвистики, неоднократно отмечали нечёткость, размытость границ языковых полей, их способность пересекаться со смеж­ными семантическими областями, частично накладываться на них. Думается, невозможность строгого разделения семантического пространства языка на отдельные фрагменты, области, сферы, поля является объективной данностью, обусловленной семантической непрерывностью словаря, в том числе и идиоматики: слово или фразеологическая единица связаны многочисленными нитями со значимыми единицами своего или смежных уровней [77, с. 75–77]. Это многообразные системные связи – парадигматические (синонимия, антонимия, омонимия, паронимия, гиперо-гипонимия, эквонимия [112, с. 29] и др.), синтагматические (валентность – грамматическая и лексико-семантическая, лексические солидарности (по Э. Косериу), связанность значения) и эпидигматические (ассоциативные) в широком смысле.

Разнообразные семантические связи между языковыми единицами в конечном счёте отражают многообразие связей и отношений между предметами и явлениями объективного мира и познающего их сознания-мышления.

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 На материале современной русской идиоматики намечена и в первом приближении разработана новая интегральная предметная область научного анализа – коммуникативно-прагматическое освещение русской идиоматики. Для описания данной предметной области привлекались не только собственно лингвистические категории, но и понятия смежных наук – социолингвистики, психолингвистики, семиотики, логики, психологии, нейрофизиологии и др.

Выявлена специфика фразеологического значения, обусловленная особенностями коммуникативной предназначенности фразеологических еди­ниц, предложена его нетривиальная структурация; разработана нетрадиционная семантико-грамматическая (частеречная) классификация идиом, в рамках которой предложена комплексная типология фразеоло­гических предикатов; намечены новые аспекты анализа фразеоло­гической семантики – фразеологическая ономасиология и фразеологическая идеогра­фия и др. Некоторые традиционные для теории фразеологии вопросы были рассмотрены в новой концептуальной парадигме, в том числе и в парадигме категорий смежных областей научных знаний, что позволило более адекватно охарактеризовать отдельные языковые явления.

Анализ фразеологического материала в коммуникативно-прагматическом аспекте представляет, несомненно, большой интерес для типологической лингвистики, так как позволяет выявить типологические особенности русской идиоматики (специфическое и универсальное), которые особенно ярко обнаруживаются в сопоставительно-типологических штудиях. Результаты такого анализа имеют непосредственный выход в прикладное языкознание – в практику преподавания фразеологии в средней и высшей школе (как русской, так и иноязычной), в теорию и практику фразеографии, в том числе и учебной, в культуру речи, в теорию и практику перевода и др.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1.  Агрикола Э. Микро-, медио- и макроструктуры как содержательная основа словаря // ВЯ. – Москва, 1984. – № 2. – С. 72–78.

2.  Акишина А.А., Формановская Н.И. Русский речевой этикет: Пособие для студентов-иностранцев. – Изд. 3-е, испр. – Москва: Русский язык, 1983. – 181 с.

3.  Анализ метаязыка словаря с помощью ЭВМ. – Москва: Наука, 1982. – 96 с.

4.  Апресян Ю. Д. Экспериментальное исследование семантики русского глагола. – Москва: Наука, 1967. – 251 с.

5.  Арсентьева Е.Ф. Сопоставительный анализ фразеологических единиц, выражающих характер человека, в английском и русском языках. Автореф. дис... канд. филол. наук. – Москва, 1984. – 16 с.

6.  Арутюнова Н.Д. Коммуникативная функция и значение слова // НДВШ ФН. – 1973. – № 3. – С. 42 –54.

7.  Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл: Логико-семантические проблемы. – Москва: Наука, 1976. – 384 с.

8.  Арутюнова Н.Д. Номинация и текст // Языковая номинация: (Виды наименований). – Москва, 1977. – С. 30–357.

9.  Арутюнова Н.Д. Семантическая структура и функции субъекта // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. – Москва, 1979. – Т. 38. – № 4. – С. 323–334.

10.   Арутюнова Н.Д. К проблеме функциональных типов лексического значения // Аспекты семантических исследований. – Москва, 1980. – С. 156–249.

11.   Арутюнова Н.Д. Фактор адресата // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. – Москва, 1981. – Т. 40. – № 4. – С. 356–366.

12.   Арутюнова Н.Д. Лингвистические проблемы референции // Новое в зарубежной лингвистике: Логика и лингвистика (Проблемы референции). – Вып. XIII. – Москва, 1982. – С. 5–40.

13.   Арутюнова Н.Д., Падучева Е.В. Истоки, проблемы и категории прагматики // Новое в зарубежной лингвистике: Лингвистическая прагматика. – Вып. XVI. – Москва, 1985. – С. 3–42.

14.   Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. – 2-е изд., стереот. – Москва: Сов. энц., 1969. – 607 с.

15.  Ахманова О.С, Магидова И.М. Прагматическая лингвистика, прагмалингвис­тика и лингвистическая прагматика // ВЯ. – Москва, 1978. – № 3. – С. 43–48.

16.  Байрамова Л.К. Фразеология произведений В.И. Ленина и принципы её перевода: (по материалам переводов на татарский язык). – Казань: Изд-во Казанского ун-та, 1982. – 104 с.

17.  Байрамова Л.К. Фразеология в произведениях В.И. Ленина и принципы её перевода на татарский язык: Автореф. дис. ...д-ра филол. наук – Москва, 1983. – 34 с.

18.  Бенвенист Эмиль. Общая лингвистика / Под ред. Степанова Ю. С. – Москва: Прогресс, 1974. – 447 с.

19.  Бертельс А.Е. Разделы словаря, семантические поля и тематические группы слов // ВЯ. – Москва,1982. – № 4. – С. 52–63.

20.  Богданов В.В. Фреймы и фреймовые грамматики // Функционально-семантические параметры слова и предложения. – Барнаул, 1984. – С. 3–13.

21.  Богуславский И.М. О понятии сферы действия предикатных слов // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. – Москва, 1980. – Т. 39. – № 4. – С. 359–368.

22.  Бондаренко В.Т. Предикативные фразеологические единицы с грамматическим значением состояния в современном русском языке: Автореф. дис... канд. филол. наук. – Калинин, 1975. – 23 с.

23.  Бондарко А. В. Функциональная грамматика. – Ленинград: Наука, 1984. – 133 с.

24.  Бондарко А.В. К теории функциональной грамматики // Проблемы функциональной грамматики. – Москва, 1985. – С. 16–29.

25.  Булыгина Т.В. О границах и содержании прагматики // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. – Москва, 1981. – Т. 40. – № 4. – С. 333 –342.

26.  Булыгина Т.В. К построению типологии предикатов в русском языке // Семантические типы предикатов. – Москва, 1982. – С. 7–85.

27.  Бурмистрович Ю.Я. Образование фразеологизмов как ономасиологический процесс, осуществляемый по модели (на материале субстантивных фразем русского языка): Автореф. дис. ...канд. филол. наук. – Воронеж, 1982. – 22 с.

28.  Бушуй А.М. Лексикографическое описание фразеологии. – Самарканд, 1982. – 114 с.

29.  Бушуй А.М., Салохиддинов Г.С. Устойчивые словесные комплексы в русско-иноязычных словарях. – Самарканд, 1980. – 110 с.

30.  Быстрова Е.А. Теоретические основы обучения русской фразеологии в национальной школе: Автореф. дис. ...д-ра пед. наук. – Москва, 1981. – 51 с.

31.  Быстрова Е.А., Окунева А.П., Шанский Н.М. Учебный фразеологический словарь русского языка: Пособие для уч-ся национальных школ. – Ленинград: Просвещение, 1984. – 70 с.

32.  Васильев Л.М. Семантические классы русского глагола (глаголы чувства, мысли, речи и поведения). Автореф. дис. ...д-ра филол. наук. – Ленинград, 1971. – 38 с.

33.  Васильев Л.М. Семантические классы глаголов чувства, мысли и речи // Очерки по семантике русского глагола. – Уфа, 1971. – С. 38–310.

34.  Васильев Л.М. Значение и его отношение к действительности, системе языка и акту коммуникации // Исследования по семантике: Лексическая и грамматическая семантика. – Уфа, 1980. – С. 3–16.

35.  Васильев Л.М. Семантика русского глагола. – Москва: Высшая школа, 1981. – 184 с.

36.  Васильев Л.М. Семантика русского глагола. (Глаголы речи, звучания и поведения). – Уфа: Изд-во БГУ, 1981. – 71 с.

37.  Вейн А. Мозг и творчество // Наука и жизнь. – Москва 1983. – № 4. – С. 115–121.

38.  Вейнрейх У. О семантической структуре языка // Новое в лингвистике: (Языковые универсалии). – Вып. V. – Москва, 1970. – С. 163–249.

39. Верещагин Е.М. У истоков славянской терминологии: Ментализация как прием терминотворчества // ВЯ. – 1982. – № 6. – С. 105–114.

40.  Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Лингвострановедческая теория слова. – Москва: Русский язык, 1980. – 320 с.

41.  Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Национально-культурная семантика русских фразеологизмов // Словари и лингвострановедение. – Москва, 1982. – С. 89–98.

42.  Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Язык и культура: Лингвострановедение в преподавании русского языка как иностранного. – Москва: Русский язык, 1983. – 269 с.

43.  Виноградов В.В. Русский язык: (грамматическое учение о слове). – 2-е изд. – Москва: Выс. школа, 1972. – 614 с.

44.  Винокур Т.Г. Закономерности стилистического использования языковых единиц. – Москва: Наука, 1980. – 238 с.

45. Винокур Т.Г. Стилевой состав высказывания в отношении к говорящему // Русский язык: Функционирование грамматических категорий. Текст и контекст. – Москва, 1984. – С. 135–153.

46.  Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. – Москва: Наука, 1985. – 228 с.

47.  Всесоюзная конференция «Коммуникативные единицы языка» (12–13 дек. 1984): Тезисы докладов. – Москва, 1984. – 150 с.

48.  Габинская О.А. Типология причин словотворчества. – Воронеж: Изд-во Воронежского, ун-та, 1981. – 153 с.

49.  Гак В.Г. К проблеме гносеологических аспектов семантики слова // Вопросы описания лексико-семантической системы языка: Тезисы докладов научной конференции. – Ч. 1. – Москва – 1971. – С. 95–98.

50.  Гак В.Г. К проблеме семантической синтагматики // Проблемы структурной лингвистики. 1971. – Москва, 1972. – С. 367–395.

51.  Гак В.Г. Сопоставительная лексикология: На материале французского и русского языков. – Москва: Междунар. отношения, 1977. – 264 с.

52.  Гак В.Г. К типологии лингвистических номинаций // Языковая номинация: (Общие вопросы). – Москва, 1977. – С. 230–293.

53.  Гак В.Г. Прагматика, узус и грамматика // ИЯШ. – Москва, 1982. – № 5. – С. 11–17.

54.  Гак В.Г. К типологии функциональных подходов к изучению языка // Проблемы функциональной грамматики. – Москва, 1985. – С. 5 –15.

55.   Галунов В.И., Манеров В.X., Устинович Е.А. Возможность семантического анализа некоторых психических категорий. // Вопросы семантики. – Калининград, 1978. – С. 124–135.

56.   Гальперин И. Р. Текст как объект лингвистического исследования. – Москва: Наука, 1981. – 138 с.

57.   Гвоздарёв Ю. А. Основы русского фразообразования. – Ростов-на-Дону: Изд-во Ростовского ун-та, 1977. – 184 с.

58.   Гвоздарев Ю.А. Основы русского фразообразования: Автореф. дис. ... д-ра филол. наук. – Ленинград, 1978. – 35 с.

59.      Гешвинд Н. Специализация человеческого мозга // Мозг. – Москва, 1982. – С. 219–240.

60.   Говердовский В.И. О предпосылках создания коннотационного словаря // Теоретические проблемы семантики и её отражения в одноязычных словарях. – Кишинев, 1982. – С. 211–214.

61.   Горский Д.П. Вопросы абстракции и образования понятий. – Москва: Изд-во АН СССР, 1961. – 351 с.

62.   Горский Д.П. Логика. – Москва: Учпедгиз, 1963. – 159 с.

63.   Грамматика современного русского литературного языка. – Москва: Наука, 1970. – 767 с.

64.   Демьянович Н.И. Устойчивые сравнения со значением состояния в русском, чешском и словацком языках (сопоставительный анализ). Автореф. дис. ...канд. филол. наук. – Ленинград, 1980. – 26 с.

65.   Денисов П.Н. Лексика русского языка и принципы ее описания. – Москва: Русский язык, 1980. – 253 с.

66.   Диброва Е.И. Вариантность фразеологических единиц в современном русском языке. – Ростов-на-Дону: Изд-во Ростов, ун-та, 1979. – 192 с.

67.   Дорошевский В. Элементы лексикологии и семиотики. – Москва: Прогресс, 1973. – 285 с.

68.   Жуков В. П. Семантика фразеологических оборотов. – Москва: Просвещение, 1978. – 160 с.

69.   Жуков В.П., Жуков А.В. Морфологическая характеристика фразеологизмов русского языка: Учебное пособие к спецкурсу. – Ленинград, 1980. – 97 с.

70.   Залыгин С. П. Южноамериканский вариант: Роман, рассказы. – Москва: Современник, 1974. – 415 с.

71.   Звегинцев В. А. Язык и знание // Вопросы философии. – Москва, 1982. – № 1. – С. 71–80.

72.   Земская Е.А., Китайгородская М.В., Розанова Н.Н. Языковая игра // Русская разговорная речь: Фонетика. Морфология. Лексика. Жест. – Москва, 1983. – С. 172–210.

73.   Золотова Г. А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса. – Москва: Наука, 1982. – 368 с.

74.   Иванов Вяч. Вс. Асимметрия мозга и знаковых систем. – Москва: Сов. радио, 1978.

75.   Ивашко Л.А. Очерки русской диалектной фразеологии. – Ленинград: Изд-во ЛГУ, 1981. – 110 с.

76.   Ионова И.А. Фразеологические единицы с адъективным значением в современном русском языке. (К вопросу о соотнесённости фразеологических единиц с частями речи). Автореф. дис. ...канд. филол. наук. – Москва, 1975. – 23 с.

77.   Караулов Ю.Н. Общая и русская идеография. – Москва: Наука, 1976. – 355 с.

78.   Караулов Ю.Н. Частотный словарь семантических множителей: русского языка. – Москва: Наука, 1980. – 207 с.

79.   Караулов Ю.Н. Лингвистическое конструирование и тезаурус литературного языка. – Москва: Наука, 1981. – 366 с.

80.   Кацнельсон С.Д. Речемыслительные процессы // ВЯ. – Москва, 1984. – № 4. – С. 3–12.

81.   Кашина И.В. Фразеологизмы со значением эмоционального состояния лица в современном русском языке (структурно-семантическая характеристика). Автореф. дис. ...канд. филол. наук. – Москва, 1981. – 24 с.

82.   Киселёва Л. А. Вопросы теории речевого воздействия. – Ленинград: Изд-во ЛГУ, 1978. – 160 с.

83.   Колшанский Г.В. Коммуникативная грамматика и лингвистическая интерпретация категорий субъекта и предиката // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. – Москва, 1979. – Т. 38. – № 4. – С. 318–322.

84.   Колшанский Г.В. Проблемы коммуникативной лингвистики // ВЯ. – Москва, 1979. – № 6. – С. 51–62.

85.   Колшанский Г.В. Контекстная семантика. – Москва: Наука, 1980. – 149 с.

86.   Колшанский Г.В. Прагматическая характеристика вербальной коммуникации // Сб. научн. трудов МГПИИЯ им. М. Тореза. – Москва, 1983. – Вып. 205. Лингвистика и методика в высшей школе. – С. 3–12.

87.   Колшанский Г.В. Коммуникативная функция и структура языка. – Москва: Наука, 1984. – 175 с.

88.   Кондаков Н.И. Логический словарь. – Москва: Наука, 1971. – 656 с.

89.   Копыленко М.М., Попова 3.Д. Очерки по общей фразеологии: Учебное пособие для филологов. – Воронеж: Изд-во Воронеж ун-та, 1972. – 124 с.

90.   Копыленко М.М., Попова 3.Д. Очерки по общей фразеологии: Проблемы, методы, опыты. – Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 1978. – 143 с.

91.   Кравцова С.И. Фразеологические единицы со значением количества в русском языке (в сопоставлении с украинским). Автореф. дис. ...канд. филол. наук. – Ростов-на-Дону, 1981. – 26 с.

92.   Кубрякова Е.С. Части речи в ономасиологическом освещении. – Москва: Наука, 1978. – 115 с.

93.   Кубрякова Е.С. Номинативный аспект речевой деятельности и словообразо­вание как его важнейший компонент // Вопросы словообразования и фразообразования в германских языках. (Сб. научн. трудов МГПИИЯ им. М. Тореза. – Вып. 164). – Москва, 1980. – С. 40–47.

94.   Кубрякова Е.С. Коммуникативная лингвистика и проблемы семантики // Коммуникативные единицы языка: Тезисы докладов всесоюзной конференции. – Москва, 1984. – С. 72–75.

95.   Кунин А.В. Фразеологическая деривация в английском языке // Вопросы словообразования и фразообразования в германских языках. (Сб. научн. трудов МГПИИЯ им. М. Тореза. – Вып. 164). – Москва, 1980. – С. 155–162.

96.  Кунин А.В. Механизмы окказиональной фразеологической номинации и проблема оценки // Сб. научн. тр.удов МГПИИЯ им. М. Тореза. – Москва, 1980. – Вып. 168. – С. 158–185.

97.  Кунин А.В. О фразеологической номинации // Сб. научн. трудов МГПИИЯ им. М. Тореза. – Москва, 1983. – Вып. 211. – С. 88–100.

98.  Ломов А.Г. Проблемы фразеологической стилистики русского языка. Часть 1. – Самарканд, 1982. – 58 с.

99.  Лук А.Н. Эмоции и чувства. – Москва: Знание, 1972. – 80 с.

100.   Лурия А. Р. Основные проблемы нейролингвистики. – Москва: Изд-во МГУ, 1975. – 253 с.

101.   Лурия А.Р. Язык и сознание. – Москва: Изд-во МГУ, 1979. – 319 с.

102.   Маслов Ю.С. Введение в языкознание. – Москва: Выс. школа, 1975. – 327 с.

103.   Матезиус В. О системном грамматическом анализе // Пражский лингвистический кружок. – Москва, 1967. – С. 226–238.

104.   Мелерович А.М. Проблемы семантического анализа фразеологических единиц современного русского языка: Учебное пособие по спецкурсу. – Ярославль, 1979. – 79 с.

105.   Минский М. Фреймы для представления знаний / Перевод с англ. Н. Гринбаума; под ред. Ф.М. Кулакова. – Москва: Энергия, 1979. – 151 с.

106.   Мозг / Перевод с англ.; под ред. д-ра мед. наук П.В. Симонова. – Москва: Мир, 1982. – 279 с.

107.   Мокиенко В.М. Славянская фразеология. – Москва: Выс. школа, 1980. – 207 с.

108.   Молотков А.И. Основы фразеологии русского языка. – Ленинград: Наука, 1977. – 284 с.

109. Морковкин В.В. Идеографические словари. – Москва: Изд-во МГУ, 1970. – 71 с.

110.   Морковкин В.В. Опыт идеографического описания лексики. (Анализ слов со значением времени в русском языке). – Москва: Изд-во МГУ, 1977. – 166 с.

111.   Найссер У. Познание и реальность: Смысл и принципы когнитивной психологии / Перевод с англ. – Москва: Прогресс, 1981. – 230 с.

112.   Никитин М.В. Лексическое значение слова. (Структура и комбинаторика). – Москва: Выс. школа, 1983. – 127 с.

113.   Николаева Т.М. Лингвистика текста: Современное состояние и перспективы // Новое в зарубежной лингвистике: Лингвистика текста. – Вып. VIII. – Москва, 1978. – С. 5–39.

114.   Николаева Т.М. Коммуникативно-дискурсивный подход и интерпретация языковой эволюции // ВЯ. – Москва, 1984. – № 3. – С. 111–119.

115.   Новиков Л.А. Семантика русского языка. – Москва: Выс. школа, 1982. – 272 с.

116.   Новое в зарубежной лингвистике: Лингвистика текста. – Вып. VIII. – Москва: Прогресс, 1978. – 479 с.

117.   Новое в зарубежной лингвистике: Логика и лингвистика. (Проблемы референции). – Вып. XIII. – Москва: Радуга, 1982. – 432 с.

118.   Новое в зарубежной лингвистике: Лингвистическая прагматика. – Вып. XVI. – Москва: Прогресс, 1985. – 501 с.

119.   Новое в русской лексике: Словарные материалы. – 77 / Под ред. Н.3. Котеловой. – Москва: Русский язык, 1980. – 176 с.

120.   Новое в русской лексике: Словарные материалы. – 78 / Под ред. Н.3. Котеловой. – Москва: Русский язык, 1981. – 263 с.

121.   Новое в русской лексике: Словарные материалы. – 79 / Под ред. Н.3. Котеловой. – Москва: Русский язык, 1982. – 320 с.

122.   Новое в русской лексике: Словарные материалы. – 80 / Под ред. Н.3. Котеловой. – Москва: Русский язык, 1984. – 286 с.

123.   Новые слова и значения: Словарь-справочник по материалам прессы и литературы 60-х годов / Под ред. Н.3. Котеловой и Ю.С. Сорокина. – Москва: Сов. энц., 1971. – 543 с.

124.   Новые слова и значения: Словарь-справочник по материалам прессы и литературы 70-х годов / Под ред. Н.3. Котеловой. – Москва: Русский язык, 1984. – 805 с.

125.   Норман Б.Ю, Синтаксис речевой деятельности. – Минск: Выcшая школа, 1978. – 151 с.

126.   Общая психология / Под ред. В.В. Богославского и др. – Москва: Просвещение, 1981. – 383 с.

127.   Павилёнис Р.И. Логико-методологические проблемы анализа языка: семантика и прагматика // Вопросы философии. – Москва, 1982. – № 11. – С. 82–91.

128.   Павилёнис Р.И. Проблема смысла: Современный логико-философский анализ языка. – Москва: Мысль, 1983. – 286 с.

129.   Падучева Е.В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью: Референциальные аспекты семантики местоимений. – Москва: Наука, 1985. – 271 с.

130.   Панасенко Е.Г. Предикативные фразеологические сочетания в современном русском языке. Автореф. дис. ...канд. филол. наук. – Ростов-на-Дону, 1981. – 25 с.

131.   Панфилов В.3. Гносеологические аспекты философских проблем языко­знания. – Москва: Наука, 1982. – 357 с.

132.   Подюков И.А. Экспрессивно-стилистическая характеристика диалектных фразеологических единиц (на материале говоров Северного Прикамья). Автореф. дисс. …канд. филол. наук. – Ленинград, 1982. – 18 с.

133.   Покровская Э.Н. Фразеологические единицы со значением психического состояния человека в русском языке (в сопоставлении с украинским). Автореф. дисс. …канд. филол. наук. – Киев, 1977. – 21 с.

134.   Попова 3.Д. Фразеология и символика вещей // Проблемы русской фразеологии. – Тула, 1979. – С. 3–8.

135.   Проблемы функциональной грамматики. – Москва: Наука, 1985. – 198 с.

136.   Психолингвистика: Сб. статей / Сост. А.М. Шахнарович. – Москва: Прогресс, 1984. – 367 с.

137.   Психолингвистические проблемы семантики. – Москва: Наука, 1983. – 285 с.

138.   Райхштейн А.Д. Сопоставительный анализ немецкой и русской фра­зеоло­гии. – Москва: Высшая школа, 1980. – 141 с.

139.   Распопов И.П. Несколько замечаний о так называемой семантической структуре предложения // ВЯ. – Москва, 1981. – № 4. – С. 24 –34.

140.   Рогожникова Р.П. Об эквивалентах слова в русском языке // ВЯ. – Москва, 1977. – № 5. – С. 110–116.

141.   Рогожникова Р.П. Словарь сочетаний, эквивалентных слову. (Наречные, служебные, модальные единства). – Москва: Русский язык, 1983. – 144 с.

142.   Ройзензон Л.И. Лекции по общей и русской фразеологии. – Самарканд: Изд-во Сам.ГУ, 1973. – 223 с.

143.   Ротова М.С. Лексико-фразеологическое поле обозначений смеха и плача в современном русском языке. Автореф. дисс. ... канд. филол. наук. – Воронеж, 1985. – 21 с.

144.   Русская грамматика: В 2 т. – Москва: Наука, 1980. – Т. I: Фонетика. Фонология. Ударение. Интонация. Словообразование. Морфология. – 783 с; Т. II: Синтаксис. – 710 с.

145.   Русский речевой этикет: Пособие для студентов-иностранцев. – Изд. 3-е, испр. – Москва: Рус. язык, 1983. – 181 с.

146.   Русский семантический словарь. (Опыт автоматического построения тезауруса: от понятия к слову). – Москва: Наука, 1983. – 566 с.

147.   Селиверстова О.Н., Ишевская Н.А. Второй вариант классификационной сетки и описание некоторых предикатных типов русского языка // Семантические типы предикатов. – Москва, 1982. – С. 86 –157.

148.   Серебренников Б.А. О материалистическом подходе к явлениям языка. – Москва: Наука, 1983. – 319 с.

149.   Симонов П.В. Эмоциональный мозг: Физиология. Нейроанатомия. Психология эмоций. – Москва: Наука, 1981. – 215 с.

150.   Словарь русского языка: В 4 т. – Изд. 2, испр. и доп. – Москва: Русский язык, 1981 – 1984.

151.   Словарь современного русского литературного языка: В 17 т. – Москва – Ленинград, 1948. – 1965.

152.   Смысловое восприятие речевого сообщения (в условиях массовой коммуникации). – Москва: Наука, 1976. – 226 с.

153.   Солодуб Ю.П. Русская фразеология как объект сопоставительного струк­турно-типологического исследования: (на материале фразеологизмов со значением качественной оценки лица). – Москва: Изд–во МГПИ им. В.И. Ленина. – 1985. – 110 с.

154.   Солодуб Ю.П. Русская фразеология как объект сопоставительного струк­турно-типологического исследования (на материале фразеологизмов со значением качественной оценки лица). Автореф. дис. ...д-ра филол. наук. – Москва, 1985. – 31 с.

155.   Солодухо Э.М. Сопоставительно-исторический и синхронно-сопоста­вительный анализ интернациональных оппозиций типа слово – сверхсловный комплекс. – Казань: Изд-во Казанского ун-та, 1982. – 47 с.

156.   Солодухо Э.М. Интернациональность фразеологической зашифровки отражаемой действительности. – Казань, 1982. – 40 с.

157.   Солодухо Э.М. Проблемы интернационализации фразеологии (на материале языков славянской, германской и романской групп). Автореф. дис. ...д-ра филол. наук. – Ленинград, 1984. – 53 с.

158.   Спивак Д.Л. Язык в условиях изменённых состояний сознания // ВЯ. – 1983. – № 5. – С. 43–49.

159.   Спивак Д.Л. Лингвистика измененных состояний сознания: проблемы и перспективы // ВЯ. – Москва, 1985. – № 1. – С. 50–57.

160.   Справочник по русской фразеологии для иностранцев. (Выражение эмоций) / Сост. Р. И. Яранцев. – Москва: Изд-во МГУ, 1976. – 91 с.

161.   Справочник по русской фразеологии для иностранцев. (Свойства и качества характера человека) / Сост. Р.И. Яранцев. – Москва: Изд-во МГУ, 1978. – 64 с.

162.   Стеблин-Каменский М.И. Спорное в языкознании. – Ленинград: Изд-во ЛГУ, 1974. – 142 с.

163.   Степанов Г.В. Тенденции развития советского языкознания // ИЯШ. – Москва, 1985. – № 3. – С. 11–13.

164.   Степанов Ю.С. Номинация, семантика, семиология. (Виды семантических определений в современной лексикологии) // Языковая номинация (Общие вопросы). – Москва, 1977. – С. 294–358.

165.   Степанов Ю.С. К универсальной классификации предикатов // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. – Москва, 1980. – Т. 39. – № 4. – С. 311–323.

166.   Степанов Ю.С. Имена. Предикаты. Предложения. Семиологическая грамматика. – Москва: Наука, 1981. – 360 с.

167.   Степанов Ю.С. В поисках прагматики: (Проблема субъекта) // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. – Москва, 1981. – Т. 40. – № 4. – С. 325–332.

168.   Степанов Ю.С. В мире семиотики // Семиотика. – Москва, 1983. – С. 5–36.

169.   Степанов Ю.С. В трехмерном пространстве языка. (Семиотические проб­лемы лингвистики, философии, искусства). – Москва: Наука, 1985. – 335 с.

170.   Стернин И.А. Лексическое значение слова в речи. – Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1985. – 171 с.

171.   Телия В.Н. Типы языковых значений: Связанное значение слова в языке. – Москва: Наука, 1981. – 269 с.

172.   Телия В.Н. Типы языковых значений: Связанное значение слова в языке. Автореф. дис. ...д-ра филол. наук. – Москва, 1981. – 48 с.

173.   Тихонова М.Ю. Лексико-фразеологическая микросистема «много» в совре­менном русском языке. Автореф. дис. ...канд. филол. наук. – Самарканд, 1971. – 27 с.

174.   Торопцев И.С. Очерк русской ономасиологии: (Возникновение знаменатель­ных лексических единиц). Автореф. дис. ...д-ра филол. наук. – Ленинград, 1970.

175.   Торопцев И.С. Предмет, задачи, материал и методы ономасиологии // Проблемы ономасиологии. I. – Т. 21 (114). – Орёл, 1974. – С. 3–75.

176.   Торопцев И.С. Словопроизводственная модель. – Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1980. – 148 с.

177.   Тулина Т.А. Функциональная типология словосочетаний. – Киев – Одесса: Вища школа, 1976. – 176 с.

178.   Уёмов А.И. Вещи, свойства и отношения. – Москва: Изд-во АН СССР, 1963. – 184 с.

179.   Уфимцева А.А. Понятие языкового знака // Общее языкознание: Формы существования, функции, история языка. – Москва, 1970. – С. 96–139.

180.   Уфимцева А. А. Типы словесных знаков. – Москва: Наука, 1974. – 206 с.

181.   Уфимцева А.А. Лексическая номинация (первичная нейтральная) // Языковая номинация (Виды наименований). – Москва, 1977. – С. 5–85.

182.   Уфимцева А.А. Семантика слова // Аспекты семантических исследований. – Москва, 1980. – С. 5–80.

183.   Фёдоров А.И. Сибирская диалектная фразеология. – Новосибирск: Наука, 1980. – 191 с.

184.   Формановская Н.И. Вы сказали: «Здравствуйте!»: Речевой этикет в нашем общении. – Москва: Знание, 1982. – 156 с.

185.   Формановская Н.И. Употребление русского речевого этикета. – Изд. 2. – Москва: Русского язык, 1984. – 193 с.

186.   Фразеологический словарь русских говоров Сибири / Под ред. А.И. Фёдорова. – Новосибирск: Наука, 1983. – 232 с.

187.   Фразеологический словарь русского языка / Под ред. А.И. Молоткова. – Москва: Сов. энц., 1967. – 544 с.

188.   Чепасова А.М. Семантические и грамматические свойства фразеологизмов: Учебное пособие к спецкурсу. – Челябинск, 1983. – 93 с.

189.   Чернышёва И.И. Актуальные проблемы фразеологии // ВЯ. – Москва, 1977. – № 5. – С. 34–42.

190.   Чернышёва И.И. Фразообразование как особая область вторичной номинации // Вопросы словообразования и фразообразования в германских языках. (Сб. научн. трудов МГПИИЯ им. М. Тореза. – Вып. 164). – Москва, 1980. – С. 179–187.

191.   Шанский Н.М. Фразеология современного русского языка. – Изд. 3, испр. и доп. – Москва: Выс. школа. 1985. – 160 с.

192.   Шингаров Г.X. Эмоции и чувства как форма отражения действительности. – Москва: Наука, 1971. – 223 с.

193.   Шмелёв Д.Н. Проблемы семантического анализа лексики. – Москва: Наука, 1973. – 280 с.

194.   Шмелёв Д.Н. Современный русский язык: Лексика. – Москва: Просвещение, 1977. – 335 с.

195.   Шмелёв Д.Н. Введение // Способы номинации в современном русском языке. – Москва, 1982. – С. 3–44.

196.   Штефан Бригитте. Фразеологические единицы со значением «предельность» в современном русском языке. Автореф. дисс… канд. филол. наук. – Ростов-на-Дону, 1984. – 19 с.

197.   Щерба Л. В. Избранные работы по русскому языку. – Москва: Учпедгиз, 1957. – 188 с.

198.   Щур Г.С. Теории поля в лингвистике. – Москва: Наука, 1974. – 255 с.

199.   Эмирова А.М. О специфике синтагматических и парадигматических отношений во фразеологии // Исследования по русскому и славянскому языкознанию, III. (Труды Сам.ГУ, нов. серия. – Вып. 208). – Самарканд, 1971. – С. 63–67.

200.   Эмирова А.М. Некоторые актуальные вопросы современной русской фразеологии. (Опыт семантического анализа фразеологических единиц). – Самарканд: Изд-во Сам.ГУ, 1972. – 97 с.

201.   Эмирова А.М. Структурные и семантические характеристики одного фразеологического поля // Вопросы фразеологии, XI. – Самарканд, 1977. – С. 11–15.

202.   Эмирова А.М. К теории фразеографии. (Рец. на «Справочник по русской фразеологии для иностранцев». – Изд. МГУ / Cост. Р.И. Яранцевым) // Вопросы фразеологии. XI. – Самарканд, 1977. – С. 97–100.

203.   Эмирова А.М. Структура и семантика фразеологического поля эмоций // Вопросы общего языкознания и структурно-типологического исследования языков. – Самарканд, 1978. – С. 46–52.

204.   Эмирова А.М. Фразеология сферы интеллектуальной деятельности // Вопро­сы русской и славянской фразеологии. – Вып. XIII. – Самарканд, 1978. – С. 17–26.

205.   Эмирова А.М. К теоретическим основам фразеологической идеографии // Вопросы фразеологии. – Вып. XIV. – Самарканд, 1979. – С. 50–61.

206.   Эмирова А.М. Фразеология в поэтической речи // Вопросы фразеологической стилистики. – Самарканд, 1983. – С. 89–94.

207.   Эмирова А.М. Теория номинации и фразеология. (К вопросу об объекте фразеологической номинации) // Вопросы семантики фразеологических единиц. – Самарканд, 1983. – С. 11–17.

208.   Эмирова А.М. К вопросу о номинативной сущности фразеологических (идиоматических) предикатов // ВЯ. – Москва, 1984. – № 6. – С. 114–118.

209.   Эмирова А.М. Рец.: Новое в русской лексике. Словарные материалы 77–79. (I – Москва, 1980. II – Москва, 1981. III – Москва, 1982.) // НДВШ ФН. – Москва, 1984. – № 5. – С. 82–83.

210.   Эмирова А.М. О языковых функциях фразеологических единиц (идиом) русского языка // Фразеология и контекст. – Самарканд, 1987. – С. 32– 44.

211.   Юлдашева Р.Ж. Принципы составления и пути использования учебного двуязычного фразеологического словаря идеографического характера. Автореф. дис. ...канд. пед. наук. – Москва, 1985. – 16 с.

212.   Языковая номинация. (Общие вопросы). – Москва: Наука, 1977. – 260 с.

213.   Языковая номинация. (Виды наименований). – Москва: Наука, 1977. – 360 с.

214.   Яранцев Р.И. Словарь-справочник по русской фразеологии. – Москва: Русский язык, 1981. – 304 с.

 

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ

ВЯ – журнал «Вопросы языкознания».

Грамматика–70 – Грамматика современного русского литературного языка – Москва: Наука, 1970. – 767 с.

Грамматика–80 – Русская грамматика: В 2 т. – Москва: Наука, 1980.

ИЯШ – журнал «Иностранные языки в школе».

НДВШ ФН – журнал «Филологические науки».

НСЗ–71 – Новые слова и значения: Словарь-справочник по материалам прессы и литературы 60-х годов / Под ред. Н.3. Котеловой и Ю.С. Сорокина. – Москва: Сов. энц., 1971. – 543 с.

НСЗ–84 – Новые слова и значения: Словарь-справочник по материалам прессы и литературы 70-х годов / Под ред. Н. 3. Котеловой. – Москва: Русский язык, 1984. – 805 с.

РЯНШ – журнал «Русский язык в национальной школе».

РЯШ – журнал «Русский язык в школе».

Сер. лит. и яз. – Серия литературы и языка.

СМ–77 – Новое в русской лексике: Словарные материалы –77 / Под ред. Н.3. Котеловой. – Москва: Русский язык, 1980. – 176 с.

СМ–78 – Новое в русской лексике: Словарные материалы –78 / Под ред. Н.3. Котеловой. – Москва: Русский язык, 1981. – 263 с.

СМ–79 – Новое в русской лексике: Словарные материалы –79 / Под ред. Н.3. Котеловой. – Москва: Русский язык, 1982. – 320 с.

СМ–80 – Новое в русской лексике: Словарные материалы –80 / Под ред. Н.3. Котеловой. – Москва: Русский язык, 1984. – 286 с.

Сов. энц. – Советская энциклопедия.

СРЯ – Словарь русского языка: В 4 т. – Изд. 2-е, испр. и доп. – Москва: Русский язык, 1981. – 1984.

ССРЛЯ – Словарь современного русского литературного языка: В 17 т. – Москва – Ленинград, 1948. – 1965.

СРФИ –76 – Справочник по русской фразеологии для иностранцев: (Выражение эмоций) / Сост. Р.И. Яранцев. – Москва: Изд-во МГУ, 1976. – 91 с.

СРФИ –78 – Справочник по русской фразеологии для иностранцев: (Свойства и качества характера человека) / Сост. Р.И. Яранцев. – Москва: Изд-во МГУ, 1978. – 64 с.

ФЕ – фразеологическая единица.

ФСРГС – Фразеологический словарь русских говоров Сибири / Под ред. А.И. Федорова.– Новосибирск: Наука, 1983. – 232 с.

ФСРЯ – Фразеологический словарь русского языка / Под ред. А.И. Молоткова. – Москва: Сов. энц., 1967. – 544 с.

 

 

 


[1] Эпидигматическая группа – это совокупность ЛСВ одного слова [65, с. 119]. Существует и более широкое понимание термина: эпидигматические отношения – это связь слова с другими словами по линии ассоциативно-смысловых, словообразовательных и фонетических сближений [193, с. 191–198;194, с.. 225–227].

 

[2] Анализ схем идеографической стратификации лексики, лёгших в основу наиболее известных идеографических словарей, дан в [77, с. 246 –259]. Критическую оценку схемы Халлига – Вартбурга см. в [19].

 

[3] Уже создан первый вариант такого словаря [146].

 

[4] См. оригинальный подход к идеографической классификации русской фразеологии в лингвострановедческих разысканиях последних лет [40–42].

 

[5] Цифры в скобках указывают на соответствующий семантический вариант многозначной фразеологической единицы, зафиксированной в ФСРЯ.

 

[6] Эта нерасчленённость эмоций находит своё выражение и в словарных дефинициях слов, являющихся названиями полей, которые (дефиниции) оформляются idem per idem: возмущение – ‘сильный гнев, негодование’; негодование – ‘возмущение, крайнее недовольство’; гнев – ‘чувство возмущения, негодования”. [СРЯ]).

 

[7] См.: [204]. В работах [133, 153} фразеологизмы составляют лишь часть анализируемого материала в составе более крупных семантических разрядов – соответственно со значением психического состояния человека (в сопоставлении с украинским языком) и со значением качественной оценки лица.

 

[8] «Эмоциональное восприятие окружающей среды на уровне человеческого сознания перерабатывается в понятийное восприятие, включается в речевое мышление и формируется соответственно в языковых знаках» [87, с. 14].

 

[9] О символической функции некоторых слов в составе фразеологических единиц см. [200, с. 3–42; 57, с. 160–165; 134].